Книга Скиталец, страница 92 – Тиффани Робертс

— Дело не в моем освобождении, — он поцеловал ее, обхватив одной рукой ее спину для поддержки, и повел бедрами. Как и многое в нем, это было едва уловимо. Настолько, что поначалу она и не заметила, как это произошло.

Давление внутри нее росло по мере того, как его член входил и выходил. Она затаила дыхание, ожидая обжигающей боли, но было только плавное скольжение его члена, немного глубже с каждым толчком. Он задел потаенное место внутри, о существовании которого она и не подозревала.

Что-то задрожало в ее глубине. Ее глаза расширились, и ощущение нарастало, пока не стало почти ошеломляющим. Тяжело дыша, она впилась пальцами в его бока. Это было совсем не так, как раньше. Это было… это было…

Ее спина прижалась к его руке, бедра изогнулись, чтобы вобрать в себя больше его, и она закрыла глаза. Наслаждение пронзило ее, затопляя чувства. Она могла умолять, могла произносить его имя, но не знала наверняка. Было только его тело, слившееся с ее, и нарастающий темп.

Трение нарастало, огонь внутри Лары разгорался все жарче и жарче. Это было слишком — это пугало. Но она открылась, приветствуя его, прижимаясь к его груди, погружаясь в его тепло. Вскрикнув, она сдалась, разбившись вдребезги в его объятиях и потеряв себя на мгновение, которое растянулось на вечность.

Его пальцы сжались, и боль только усилила осознание получаемого удовольствия. Ронин был твердым, реальным, вокруг нее и внутри нее. Он крепко прижимал ее к себе. Его тело замерло, когда член запульсировал. Каждое из его движений посылало через нее новую волну, медленный, устойчивый ритм, от которого у нее перехватывало дыхание. Хотя это было ничто по сравнению с его темпом мгновением раньше, это подтолкнуло ее к еще одному пику.

Когда все завершилось, ее тело стало легким, а разум вернулся к ней, как перышко, парящее с неба. Лара прислонилась к Ронину, тяжело дыша. Его кожа была влажной от ее пота. Прохладные капли стекали между ее грудей, падая на рельеф его живота.

Она долго сидела так, прежде чем он пошевелился. Он уткнулся щекой в ее волосы и опустился на колени, прижимая ее тело к себе, пока поворачивался. Его член вышел, когда он лег на бок, нежно притягивая ее к себе, голова Лары покоилась на сгибе его руки. Она была странно пуста, без него.

Они лежали вместе в тишине, кончики пальцев Ронина слегка пробегали по внешней стороне ее бедра, вверх и обратно вниз.

Его нежность погубила ее; реальность вернулась. Ее горло сжалось, а из глаз полились слезы. Она ужасно обращалась с ним, в то время как он снова и снова делал все возможное, чтобы обеспечить ее комфорт. Его забота при похоронах Табиты была доказательством того, что он мог действовать с состраданием. И он сделал это ради Лары.

В ее груди возникло болезненное стеснение, но она выдавила из себя слова.

— Я не имела в виду то, что говорила, Ронин.

Движение его руки прекратилось.

Глава Шестнадцатая

Ронин мог вспомнить каждое слово, которое когда-либо говорила ему Лара. В первые дни, после его реактивации, он воспринял бы ее туманные извинения как относящиеся ко всему этому. За эти годы он понял, что люди часто говорят с завуалированным смыслом, понятным только тем, кто может расшифровать их запутанные, часто противоречивые эмоции.

Он многому научился за короткое время, проведенное с Ларой.