Книга Скиталец, страница 101 – Тиффани Робертс

— Должно быть, она была удивительной женщиной.

— Да, была.

— Ты многому у нее научилась. Она бы гордилась тобой.

— Ну вот, опять ты льстишь, — она отвернулась, чтобы он не увидел, как его слова подействовали на нее, и хотя ей хотелось отмахнуться от них, они засели глубоко в ее груди. Табиты больше нет, но… все еще может быть хорошо. Что бы Лара ни думала о себе, Табита всегда верила в нее.

— Лара?

— Хм?

Его рука вернулась к своему первоначальному пути, скользнув вверх по ее икре, остановившись высоко на ноге. Он провел большим пальцем по чувствительной плоти на внутренней стороне ее бедра. Удерживая ее руку у себя на груди, он наклонился вперед. Она медленно повернула к нему голову, обнаружив, что его лицо находится всего в нескольких дюймах от ее.

— Я хочу тебя.

Ее глаза расширились, а рот приоткрылся, но она не могла ответить. От этих трех слов, таких маленьких, таких простых, у нее перехватило дыхание, а кровь закипела. Она вспомнила взрыв чувств, который он пробудил в ней. После ошеломляющих новостей, которые он сообщил, ей нужно было отвлечься, но он был гораздо большим, чем это.

— Я тоже хочу те… — сказала она, и он поцеловал ее прежде, чем последнее слово слетело с ее губ.

Положив руку ей на спину, он опустил ее на кровать. Одеяло натянулось на ее чувствительные соски, когда он откинул его. На прохладном воздухе они покрылись мурашками. Она подняла колени, чтобы обхватить его бедра, когда он придвинулся к ней, выгнула спину, чтобы прижаться грудью к его ладони.

На этот раз она не убегала от своей боли. Лара хотела почувствовать то, что только он мог заставить ее почувствовать. Живой. Свободной.

Она хотела его.

Искры пульсировали между электродами под кожей Ронина, зажигая все цепи с почти оглушительным гулом. Если бы он знал, на что будет похоже прикосновение к ней, он бы поддался своему желанию в ту первую ночь и провел кончиками пальцев по ее нежной, отзывчивой плоти. Его кожа могла передавать температуру и прикосновение, но ее кожа реагировала и менялась.

Он чувствовал маленькие бугорки на ее руках, когда она обвила их вокруг его шеи. Чувствовал, как теплеет ее кожа, когда кровь приливает к ее поверхности и окрашивает ее в розовый цвет. Ее соски затвердели под его нежной лаской, гладкая плоть уступила место мягкой припухлости ареолы. Ее губы жаждали его, покусывая и посасывая.

Ронин прервал поцелуй и отстранился. Было ли это результатом ее горя или нет, он испытывал все, что мог, пока она желала его. Он хотел исследовать множество способов, с помощью которых он мог бы вызвать реакцию ее тела.

Присев на корточки, он ответил на ее растерянное выражение лица улыбкой и медленно скользнул руками по ее груди, вниз по плоскому животу и вокруг разведенных бедер. Там он остановил их, низко нахмурив брови, когда рассматривал фиолетовые синяки на ее коже. Он повернул руку, чтобы прикрыть одну из отметин. Сходство было поразительным.

— Я причинил тебе боль, — сказал он. Несмотря на то что они отменили условие соглашения о запрете на прикосновения, он никогда не хотел, чтобы она пострадала. Особенно от его рук.

— Что? — спросила она, затаив дыхание, и прижалась к нему тазом. Это вызвало у него волну ощущений, которая на мгновение отвлекла его от размышлений.

— Синяки. Ты вся в синяках от моих рук.