Книга Злодейка, приручившая Дракона, страница 61 – Аматариэль Джулианна Кортес

Я говорила спокойно, но каждое мое слово было как удар молота. Я видела, как меняются лица лордов. Шок. Недоверие. Понимание. Я видела, как канцлер Ремингтон побледнел, а император впился пальцами в подлокотники трона. Я раскрыла тайну, которую их семьи хранили веками.

— Этот брак — не прихоть, — закончила я, глядя прямо на императора. — Это не вызов. Это исполнение древнего долга. Долга, о котором вы, видимо, предпочли забыть. Так что, прежде чем говорить о богопротивности, ваше преосвященство, я бы посоветовала вам лучше изучить архивы. Возможно, вы найдете там много интересного о том, на чьих жертвах на самом деле держится покой этой империи.

Я села. В зале стояла мертвая тишина. Я сделала свой ход. Я превратила их главное обвинение — мое низкое происхождение — в свое главное преимущество. Я показала им, что я не просто девица. Я — ключ.

Кай посмотрел на меня, и в глубине его глаз я увидела тень восхищения.

Император Эмерик был бледен. Он был загнан в угол. Он не мог ни одобрить брак, бросив вызов всему совету, ни запретить его, признав, что он и его предки использовали мой род как расходный материал.

— Этот… этот вопрос требует тщательного изучения, — пролепетал он. — Совету нужно время… чтобы… ознакомиться с архивами. Заседание окончено.

Император трусливо сбежал, почти выбежав из зала.

Мы с генералом остались сидеть в тишине, пока остальные лорды, перешептываясь, покидали зал. Мы не победили. Но мы и не проиграли. Мы объявили войну всему королевскому двору, выдержали первую атаку и нанесли ответный удар.

— Неплохо для «провинциалки без роду и племени», — тихо сказал Кай, когда мы остались одни.

— Я учусь, генерал, — ответила я, позволяя себе слабую улыбку. — Учусь у лучших.

Мы вышли из зала вместе, плечом к плечу. Шторм не утих. Он только начинался. Но теперь мы были в самом его центре. И мы были готовы.

Затишье, последовавшее за заседанием совета, было хуже открытой войны. Мы знали, что это не мир, а лишь время, которое наши враги взяли на перегруппировку. Канцлер Ремингтон и его клика зарылись в архивы не для того, чтобы найти подтверждение моим словам, а чтобы найти способ их опровергнуть, найти лазейку в законе, прецедент, который позволил бы им объявить наш союз недействительным. Каждый день мы с Каем ждали удара.

Эта постоянная угроза только укрепила наш союз, превратив его в нечто большее, чем просто партнерство. Мы жили и дышали в унисон, наши мысли текли в одном русле. Днем мы были стратегами, разбирая донесения и выстраивая линии обороны. А ночи принадлежали нам. В тишине его спальни, вдали от чужих глаз, мы находили утешение друг в друге. Это была не безмятежная идиллия. Наша близость была отчаянной, почти болезненной, как у двух солдат в окопе перед решающим штурмом. Генерал все еще боролся со своим проклятием, но теперь он был не один. Мой браслет на его запястье и мои руки на его испещренной шрамами спине служили ему якорем, позволяя не сгореть дотла в собственном огне.

Но пока мы строили нашу крепость, в ее стенах жила тихая, незаметная угроза, о которой я почти забыла. Элайра.

После нападения она стала чем-то вроде священной реликвии дворца. Все, от последнего слуги до капитана гвардии, относились к ней с благоговейным трепетом. Она была символом света и невинности, чудом, которое нужно оберегать. Кай, верный своему слову, обеспечил ей лучшую охрану. Он относился к ней с подчеркнутой, почти холодной вежливостью. Мужчина видел в ней «полезный актив» и живое напоминание о том мире света и покоя, который был ему недоступен. Он держал ее на расстоянии, но само ее присутствие во дворце было постоянным, тихим укором.