Книга Непокорная невеста, или Аджика по - попадански, страница 26 – Хелен Гуда, Агния Сказка

Она говорила с такой теплотой в голосе, с такой искренней верой в доброту, что я невольно улыбнулась, чувствуя, как лед, сковавший мое сердце, начинает медленно таять. Мне так не хватало этого простого человеческого тепла, этой неприкрытой человечности.

— Ярмарка у нас каждый год проходит, — продолжала Марта, ее глаза заблестели предвкушением. — Со всей округи съезжаются. Торговцы всякие, ремесленники, крестьяне, как мы. Можно и товар продать, и на людей посмотреть, и себя показать. Веселье, музыка, танцы… Томми вот больше всего любит карусель. Говорит, в этом году обязательно прокатится. А если повезет, то и два раза.

Томми, услышав свое имя, радостно подпрыгнул, его глаза засветились ярче летнего солнца, и попытался забраться ко мне на колени. Марта ловко подхватила его, усаживая обратно на место, и пригрозила пальцем.

— Спокойно, Томми. А то выпадешь еще, — строго сказала она, но в голосе ее слышалась лишь нежность, смешанная с материнской заботой. — Сначала нужно помочь с урожаем, а потом уже о каруселях думать.

— В Гринвуде у нас храм есть, красивый очень, — снова заговорила Марта, глядя куда-то вдаль, словно видела ее прямо сейчас. — Старый, каменный. Говорят, еще до великих войн ее построили. Намоленное место, знаешь? Жрец мудрый всем заправляет. Всегда поможет, выслушает, совет даст. А по воскресеньям он такие проповеди говорит, что аж до слез пробирает. Всегда чувствуешь себя лучше после его слов, как будто груз с души сваливается.

Я промолчала, опустив взгляд на свои руки, сжимающие край платка. Эти слова Марты затронули что-то глубоко внутри меня, что-то давно забытое, почти стершееся из памяти. Слабое эхо светлой надежды.

— А еще у нас речка есть, Змеевка называется, — продолжала Марта, в ее голосе звучала ностальгия. — В ней рыба водится, раки. Летом мы с Томми часто ходим туда купаться, загорать. Правда, в этом году река обмелела, дождей мало было. Надеемся, осень будет дождливой, а то совсем плохо будет с урожаем. Все поля пересохли, трава пожухла, как будто жизнь из земли ушла.

Она замолчала, погрузившись в свои мысли, ее взгляд потух, словно солнце скрылось за облаками. Я чувствовала ее беспокойство за урожай, за будущее своей семьи, за благополучие всего городка. Это была тяжелая жизнь, крестьянская жизнь, полная забот и лишений, но в ней была своя непоколебимая красота, своя простая и понятная гармония.

— Жизнь у нас простая, Аэлита, — снова заговорила Марта, ее голос снова обрел твердость, — но своя. Земля кормит, солнце греет, дети растут. Что еще нужно для счастья? Конечно, бывает трудно. Конечно, бывают неудачи. Кто от них застрахован? Но мы не унываем. Работаем, стараемся, верим в лучшее. Пока есть надежда, есть и жизнь.

— А что вы выращиваете? — спросила я, стараясь поддержать разговор, отвлечь ее от грустных мыслей. Мне нужно было узнать больше об этой жизни, в которую я пыталась влиться.

— Да всего понемногу, — ответила Марта, ее глаза снова засветились. — Пшеницу, рожь, ячмень. Овощи всякие: капусту, морковь, свеклу. Фрукты у нас в саду растут: яблоки, груши, сливы. Куры несутся, корова молоко дает. С голоду не помрем, это точно. Главное — руки не опускать.

Она засмеялась заразительно и искренне, и я невольно улыбнулась вместе с ней, чувствуя, как напряжение медленно покидает меня. Ее оптимизм был словно глоток свежего воздуха в этом затхлом мире, в который я неожиданно попала.