Книга Империя предрассудков, страница 140 – Панна Мэра

Я невольно сравнивала взгляды и прикосновения, которые он, словно невзначай, дарил другим, с теми, что были между нами. Я подмечала каждый его мимолетный взгляд и каждый едва заметный жест, если он был адресован другой. Я научилась понимать его по незначительным изменениями во взгляде и голосе. Я знала и считывала буквально все: его скуку, беспокойство или просто желание поболтать. А когда он оставался ворковать с барышнями, я научилась понимать, кого он выделял больше, а к кому был равнодушен.

Но если бы он только знал, с какой болью я сталкиваюсь каждый раз, когда вижу его с другой. С каким отчаянием я пытаюсь понять его и разгадать. И с каким безумием я хочу стать хоть каплю ближе к нему. Но каждый раз, когда он кладет свою руку поверх руки Марии Павловны, я понимаю, что, на самом деле, ничего о нем не знаю.

– Дамы и господа, прошу минуту вашего внимания, – в центр фойе грациозно выплыла фигура господина Эдварда, – я прошу вас пока не расходиться, будущий наследник, его Императорское Высочество, Константин Николаевич, хочет произнести важную речь.

Эдвард был как никогда серьезен и взволнован, что для него отнюдь не было характерно. Он частенько устраивал гостям неожиданные спектакли прямо на балах, выскакивая на центр зала и травя пьяные байки. Однако на этот раз он явно не стримился привлечь дополнительное внимание. Что еще за важная речь, которая заставляет его так волноваться?

– Ты бы знала, как мне все здесь наскучило, я ничего не хочу. Мне кажется, в мире нет ничего, что заставило бы меня снова радоваться, – заявила мне Варвара, явно не придавая значения словам Эдварда.

– А ты пробовала полюбить кого-нибудь? – спросила я первое, что пришло в голову.

– О, нет. Я никогда не смогу полюбить. Я стала холодной и равнодушной. И даже романы о любви кажутся мне сборником глупостей. Я пыталась найти что-нибудь, что увлекло бы меня больше книг, но все бессмысленно. Я просто существую.

Мы продолжали медленно продвигаться по переполненному фойе театра. Казалось, никому здесь нет дела до внезапного заявления Константина, которое он собирался сделать.

– Ты не знаешь, что такого важного хочет нам сказать Константин? – спросила я у Варвары, отвлекая ее от мрачных мыслей.

– Нет, – произнесла она, надменно поворачивая ко мне голову, – да и тебе не все равно? – спросила она равнодушно, – лучше расскажи, как прошла твоя поездка к концу. По приезде ты об этом и словом не обмолвилась.

Я немного опешила от ее вопроса, ведь прошло почти полгода с тех пор, как я была в его поместье. Так и с чего это вдруг Варвара решила заговорить об этом сейчас?

– Ты знаешь, хорошо, – ответила я, растягивая каждое слово, – спасибо, но это было так давно, я бы с радостью съездила навестить его еще раз.

– Ну ты даешь, – она наигранно усмехнулась, поднесла к переносице театральный бинокль и, внимательно вглядываясь в двери зала, из-за которых выходил императорский оркестр, продолжила: – Прошло каких-то три недели. Мария Павловна и так была недовольна твоему отъезду, не думаю, что она в восторге от твоих путешествий. А в те выходные она знатно натерпелась. Покушение на Александра, его разъезды неизвестно где. Кстати, недавно пополз слушок, что он был не один, – хитровато подмигнула мне Варвара.