Книга Эпоха героев, страница 41 – Нира Страусс

Гвен с театральной усталостью вздохнула:

— Святая Тараксис, неужели ты целуешь женщин этим поганым ртом?

— Ты девятая дочь Волунда, — прошептала я Сейдж.

Её горло дёрнулось, когда она с трудом сглотнула. Она шаркнула по синей плитке и чуть склонила подбородок в сторону насаженных на колья тел.

— Сказала бы, что меня называли и похуже… но это была бы ложь.

Глава 11

Аланна

Во многих гномьих деревнях

Ксена также была известна как Ильданах,

«Та, что искусна во многих ремёслах».

Большинство гобских молитв

было обращено к ней, и она всегда

считалась покровительницей художников.

Из запрещённой книги Эпоха богинь

Когда мы прошли под портик, температура резко упала, и в воздухе повис густой аромат ладана. Песчаниковое ущелье надёжно защищало эти помещения от дневной жары, и по моей коже пробежал холодок, когда пот внезапно остыл.

Нас встретил просторный вестибюль. Если там и был потолок, то его невозможно было различить — стены уходили вверх, пока их не поглощали тьма и камень, открывая вид на множество этажей особняка герцогов. Я увидела балюстрады, с которых кто-то мог бы наблюдать за происходящим, искусственные растения, фонари, расставленные с умом, и…

Почти полную тишину.

Почти вся наша процессия собралась в этом вестибюле, включая несколько повозок, что следовали за нами из пустыни. Волунд и часть сидов исчезли, не удостоив нас даже взглядом, продолжая беседу. Их рога растворились в толпе и коридорах. И тогда я увидела знакомые лица.

Оберон, Медоу и Персиммон вошли с уверенными и спокойными шагами, как будто это место было им привычно.

Похоже, так и было. Они находились под началом Волунда и Иннис Файл. Персиммон, к тому же, оказался ещё одним из девяти детей Волунда. Если поставить его рядом с Сейдж и Раном, сходство становилось более чем очевидным.

Оберон, должно быть, почувствовал мой взгляд, потому что его серебристые глаза встретились с моими. Его губы изогнулись в тонкой усмешке. Неискренней, конечно. Но я уже знала, что искренности в этом фэе — кот наплакал.

Медоу склонилась к его плечу, что-то прошептала, и он, подмигнув мне, развернулся и вместе с друзьями растворился в толпе. Все вокруг суетились, разгружая повозки и организовываясь после долгого пути через пустыню.

Мэддокс направил меня к одной из телег.

— Пойдём.

— Я видела Оберона и Компанию.

— Оберон и Медоу с нами с самой битвы. А Сейдж с Персиммоном догнали нас в пустыне, как только узнали, что мы приняли приглашение Волунда, — объяснил он.

Всё, что я собиралась сказать в ответ, застряло у меня в горле, когда он откинул брезент. Внутри, среди тюков, мешков и ящиков, свернулись две фигуры.

Одна из них выглядела как загнанный и злой уличный кот.

— Ты… — прошептала я.

Я уставилась на Фиона Непоколебимого с отвисшей челюстью. В последнее время его знали скорее как Слюнявчика — что вполне подтверждал его вид, в котором я впервые его и застала: пьяный, обмоченный, презираемый жителями На Сиог. Тот, кто когда-то был легендарным героем человечества, настолько благородным, что богиня Тараксис даровала ему бессмертие, превратился в озлобленного и разочарованного мужчину, который настоятельно советовал мне не вытаскивать меч из камня.

«Я потерял всё в той войне, девочка. Думаешь, я поверю, что явится какой-то ублюдок-чудо, чтобы вытащить меч и нас всех спасти? Эпоха богинь умерла и похоронена. Остались только безумцы, чтоб плясать на её могиле!»