Книга Наследник богов, страница 135 – Нира Страусс

В голове из-за сотрясения шумело и мутилось так, что Найла не сразу уловила шорох. Когда она судорожно огляделась в поисках источника звука и обнаружила чуть поодаль темный зев прохода, там уже кто-то шевелился. Сдержав вскрик, Найла попятилась, пока не уперлась спиной в холодный камень. Прятаться было негде: стены пещеры образовывали почти идеальный круг без единого закоулка и укромного угла.

Первой появилась обезьяна, в которой Найла узнала душившую ее главную самку. Судя по тому, как она подпрыгивала и присвистывала, самка… торжествовала? Остановившись в центре пещеры, она повела лапой в сторону какой-то громадины, скрывавшейся во мраке перехода. И когда эта громадина шагнула наружу, у Найлы словно выкачали из легких весь воздух.

Первое, что всплыло в памяти, – тот момент в библиотеке, когда Геб явил божественный облик, убеждая ее в своем сверхъестественном происхождении. Пернатая голова касалась высокого потолка, а еще – помимо мускулистых зеленых рук – у него имелись крылья. И, хотя он их даже не расправил, Найла видела их собственными глазами. Попробуй не увидь… Ее тогда переполнил ужас, затопил целиком, не оставляя ни малейшего свободного кусочка для восхищения или восторга. Она почувствовала себя жалким червяком (а еще безмозглой дурой), от которого этот острый блестящий оранжевый клюв сейчас мокрого места не оставит.

Он был воплощением чистого всемогущества. Как и тот, на кого смотрела Найла сейчас. Только этот покрыт шерстью, а не перьями – и во многом напоминает приматов, напавших на их отряд. Такие же маленькие угольно-черные, леденящие душу глаза, такая же узкая обезьянья морда с вытянутым носом, такая же пасть с острыми звериными клыками и руки гораздо длиннее, чем положено человеку. Однако в остальном его огромное тело выше двух метров ростом было, безусловно, человеческим. Хотя после всего увиденного Найла сильно сомневалась, что здесь в принципе применимо слово «человечность».

Бог-бабуин Баби собственной персоной, надо полагать. В отличие от других богов, не считающий нужным менять облик и прикидываться похожим на смертного. Зачем ему? Он обитает в пещере внутри заколдованной горы.

Бог обменялся с самкой серией обезьяньих звуков, по которым Найла поняла, что они ведут осмысленный диалог, а потом, не давая пленнице опомниться, самка указала на нее длинным красным пальцем.

Найла почувствовала на себе взгляд Баби. Эх, умела бы она, как Хапи, исчезать и появляться где-нибудь в другом месте. Подальше отсюда. В глазах Баби что-то замерцало, густые дремучие брови приподнялись, и он проговорил хриплым, словно рассохшимся от долгого неиспользования голосом:

– Смертная.

Радости в голосе не слышалось.

Он двинулся к ней, подволакивая ноги, и Найле оставалось только напряженно дожидаться, пока он – и шедшая за ним след в след самка – подойдет. Рядом с Найлой бухнулось массивное колено, когтистая рука ухватила ее за щиколотку, безжалостно сдавливая опухший сустав. Крик боли вырвался сам собой.

В ответ раздалось рычание. Черные глаза обежали Найлу и задержались на плече, которое все еще кровоточило.

– Порча, – буркнул бог-бабуин, резко разжимая руку. Ступня с размаху стукнулась об пол, так что у Найлы искры посыпались под зажмуренными веками. Она успела подумать, что сейчас опять потеряет сознание, но следующий приказ хозяина пещеры моментально привел ее в чувство. – Вешать.