Книга Тайна двух лагерей, страница 155 – Николай Леонов, Алексей Макеев

Несмотря на то что Антон Зайцев был профессиональным художником, стены в его доме не пестрели полотнами в рамах. Гуров насчитал всего две картины, обе располагались на стене, противоположной окну. Это были натюрморт, состоявший из яблока на золоченом блюде, и довольно унылый пейзаж. Та работа, которую Зайцев предлагал купить на ярмарке мастеров, казалось, была результатом труда другого мастера, но никак не его собственного.

Он пригласил гостей в комнату, усадил в глубокие кресла перед винтажным круглым столиком. Принес чашки, молоко и сахар в стеклянной вазочке.

– Есть еще рыба под маринадом, – предложил он. – На рыбалку ездили вместе с женой. Семь дней восторга в палатке на берегу Волги. А уж моя женщина умеет по-царски приготовить рыбку, уж поверьте!

– Не до рыбки, Антон, – остановил его Стас. – Да сядь ты уже, борода.

Зайцев сел. Чашки наполнились кофе.

– Вот уж не думал, что увидимся вот так, – сказал Зайцев. – А ты что же, мой номер потерял? Мог бы позвонить, а не писать на сайте.

– Потерял, – признался Стас. – Да и ты куда-то делся.

– Я не делся. Я дачу ту снимал, если помнишь. Много работал. Позже снял дом под Дмитровом, там места красивые. Там тоже много писал, а потом все картины продал к черту и стал наслаждаться жизнью. Ладно, ребятки. Что случилось? Ты, Стас, мне там что-то совсем коротко объяснил, я ничего не понял. Давайте подробнее.

– Вы продаете картину на ярмарке мастеров, – напомнил Гуров. – Она ваша?

– Моя. Проба пера, так сказать, – приосанился Зайцев. – Никогда не пробовал работать в таком стиле, но неожиданно у меня получилось.

– Есть ли среди ваших знакомых, кто увлекается подобным творчеством, но не на бумаге, а используя живых людей?

Зайцев сдвинул рыжие брови.

– Повторите, пожалуйста, – попросил он.

– Подожди, Лев. – Стас повернулся к Зайцеву и развел руки в стороны. – Антон, представь, что ты решил сделать макет картины. Объемный. – Для пущей наглядности Стас принялся всячески жестикулировать, чтобы было понятнее. – Ты кладешь на пол раму, размещаешь в ней человека, например в старинной одежде, и получается «живая» картина. Понятно объясняю?

Антон захлопал белесыми ресницами.

– Я представил, но… это уже не имеет никакого отношения к живописи. Это похоже на инсталляцию. Знаю, что такое практикуют, но к живописи это не имеет никакого отношения. Был у меня где-то журнал, там фотографии на эту тему. В интернете их полно.

– А у тебя нет таких знакомых?

– Не-ет, – широко улыбнулся Зайцев. – У моих братьев все проще, все по классике: бумага или холст, кисть или карандаш. И мне это нравится. Я создал что-то новое для себя, такое, как мой гиперреалистичный мальчик, которого кто-то обрызгал водой. Попробовал, и у меня получилось. Но продолжать я не буду – слишком для меня энергозатратно. И почему-то картину совсем не хотят покупать. А вот какие-нибудь ландыши в вазочке или сорванную клубнику с руками отрывают. Простите, ребятки, если вам не помог. А что случилось, могу я узнать? Если полиции понадобился мой совет, то дело, наверное, серьезное?

– Серьезное, – подтвердил Стас. – Неделю назад трех бесчувственных людей поместили в комнату с красным светом, обрамили их картинной рамой и осыпали высушенными розами. И, похоже, сфотографировали это для истории.