Онлайн книга «Скромная жертва»
|
Он пролистал интервью: – Так, так, так… Бренды каких саратовских дизайнеров вы носите? О боже!.. А, вот! Кто из медийных персон вас восхищает? Слушай: «Моя путеводная звезда – Айшвария Рай. Она так достойно вела себя, когда поправилась и люди стали звать ее позором нации». Понимаешь? – Не очень. – Посмотри на ее фигуру. – Ну… Мне такое предлагать не стоит. Я женат. Как и ты, между прочим, Лев. – Вот именно! Такая женщина мертвого под развод подведет, а восхваляет актрису, которая поправилась из-за родов. – Та-а-ак!.. – Бьюсь об заклад, индийская актриса ее не стойкостью к нападкам хейтеров восхищает. А тем, как боролась с женихом, который ее избивал. После расставания тот угрожал ее новому мужчине. Тот сбежал от Айшварии Рай, потому что струсил. Но она не осталась в долгу и слила журналистам расшифровки ее разговоров с бывшим. Тот оказался в эпицентре скандала, принес публичные извинения, едва не лишился карьеры. Что, если Флора хотела сделать то же самое? – С Андреем или его отцом? – Думаешь, руку на нее поднимал не только муж, но и свекр? – Она могла стать свидетелем его рукоприкладства в отношении кого-то еще. Той же Киры, например. – Чтобы сбежать от такой семьи, нужен помощник, – с недоверием сказал Крячко. – Кто-то, у кого на них тоже зуб… – Погоди-ка! То есть ты хочешь сказать, та, что посчитала, что заставить Колосовых заплатить за фальшивую картину недостаточно. – Еще бы! Они были причастны к смерти Золкина, а она боготворила его. – И тогда Свалова объединилась с Флорой и помогла ей сбежать. – А потом спрятаться. Но не у себя дома. Там эксперты все прочесали. – Не поверю, что такая, как Свалова, ничего не попросила у Флоры взамен. – Увезти с собой и сторожить подлинник Филонова, например? – Вот только где… – Там, где фундамент будущей жизни ее сына? – Ты гений, Лев! * * * Поравнявшись с указателем «Синенькие», машина Юдина свернула к Волге, словно готовилась впасть в реку, оседлав асфальтированный ручей. Вскоре перед саратовским и московскими сыщиками показалось село – большая стая одноэтажных кирпичных домов с двухэтажной коробкой школы, вдоль которой тянулось кладбище. Оно упиралось в степной овраг и, казалось, давно бы съехало в него, если бы не маленькая коричневая часовня с белой керамикой и аккуратным золотым куполом. Сквозь ее крошечное окно дрожало пламя десятка копеечных свечей. – Этот дом, – сказал Гуров, указав на посеревшую деревянную избу с покосившейся лавочкой почти через дорогу от кладбищенских ворот. – Как позитивно! – усмехнулся Юдин. – Вот так посмотришь с утра в окошко и повесишься. – Надеюсь, – разделил его мрачный настрой Крячко, – хотя бы Толик нам не соврал и конфискованный у него ключ подойдет. Калитка с трудом поддалась, и полицейские оказались в одичавшем саду с почти высохшими без полива яблонями, вишнями и высокой грушей. Неухоженная клубника росла полем. Вход на веранду почти заслоняла едва распустившаяся ароматная сирень, которую осыпали голубовато-лиловые, похожие на пропеллер цветы. – Сорт «Алексей Маресьев», – сказал Гуров. – Раньше у управления цвели. – Ну и затхлость! – закашлялся Крячко, войдя в сени промерзшей избы. – Неудивительно, – сказал шедший за ним Юдин, указав на расплющенную в мышеловке сгнившую мышь. – Еще и, – Гуров поежился, – пауки! |