Книга Убийственная реклама, или Тайна работодателя, страница 22 – Юлия Бакирова

— Поэтому ножи в доме должны быть тупыми, да? — слабым голосом пошутил он.

— Ну что ты, — махнула рукой Полина. — Я сейчас умоюсь и приду. Ты лежи. Кушать хочешь?

— Пока вроде нет, — поправляя подушку, ответил он.

— Голова болит?

— Есть немного, но больше челюсть. Мне по ней заехали ботинком.

— Я знаю, Толя. Ну, я умоюсь, а ты пока отдохни.

Она пошла в ванную. Увидев себя в зеркало с кровавой дорожкой, спускавшейся от уголка левого глаза к губам, вспомнила фото с альбома Милен Фармер. Набрав воды в ладони, умылась. Попыталась улыбнуться своему отражению, но тут на миг вспомнила образ плачущего Толика. Он говорил: «Я хочу вернуться на работу! Я хочу убивать!»

Усилием воли она «прогнала» эту картину. Вернувшись в спальню, обнаружила, что Толя снова уснул. Тогда она вернулась на кухню и завершила начатые дела, потом выключила там свет и прошла в спальню. Толик спал, под глазами синяки, губы местами почернели. Полина осторожно, чтобы не шуметь, присела в кресло. Закрыла глаза. Сон сразу же одолел ее. Два человека спали в пять часов вечера в квартире номер 56 дома 14 по улице Большой Полежаевской.

4

Полине было неприятно то, как этот мужчина поглядывал на нее, а факт присутствия его в ее доме не радовал вовсе. Эта неприязнь была рождена не только его отталкивающей внешностью, тошнотворным мятным запахом изо рта и постоянными намеками на ее с Толей отношения, но и интуитивным чувством страха.

Полина вместе с Олегом Викторовичем подошла к двери.

— Спасибо, что так заботитесь о Толике, — сказала она, опасаясь, что мужчина догадается о страхе, живущем в ней.

— Это политика нашей фирмы. Мы никогда не бросаем работников в трудные минуты. К тому же случай произошел на производстве и тесно связан с нормами об охране труда. Толя отличный дизайнер, у него много нужных идей, что делает его еще более ценным для агентства, — произнес Олег Викторович. Он надевал обувь при помощи пластмассовой ложечки.

— Это хорошо, — ответила Полина.

Олег Викторович выпрямился и протянул ей ложечку. Стоило Полине дотронуться до нее, толстяк схватил женщину за руку. Она высвободила ее, при этом ложечка упала на пол.

— Не пугайтесь так, — зашептал тучный мужчина, наклоняясь вниз. Его взгляд скользил по фигуре Полины, по не прикрытым халатом ногам. — Я не думал, что мой жест так неожидан для вас. Наоборот, мне показалось, что вы будете рады продолжить знакомство. Например, в ресторане? — договорил Олег Викторович.

Он поднял ложечку и повесил ее на гвоздик, вбитый в стену.

— Вы неправильно меня поняли. У меня есть личная жизнь, я ей довольна и приключений на стороне не ищу, — ответила женщина твердо, но тихо. Она не хотела, чтобы разговор услышал Толя.

— Вы уже нашли свое приключение, — сказал Олег Викторович, кивнув в сторону спальни. Он улыбнулся и медленно облизал нижнюю губу.

— Вы умный человек, все сами понимаете, — изобразив улыбку, произнесла она, открывая дверной замок.

— Именно потому, что я умный, еще раз предлагаю вам поужинать в ресторане. Чего вам дался этот мальчишка? — прошептал он.

— Не ваше дело! — ответила Полина резко, но негромко. Она отворила дверь: — До свидания!

— Вы правильно мыслите, — выходя и многозначительно улыбаясь, сказал мужчина. — До свидания! До свидания!

Полина закрыла за ним дверь, заперла замки. Судьба давила на нее, заставляя отступить. Она почувствовала, словно против обретаемого ее счастья началась война. Даже этот случай с побегом ненормального сотрудника агентства из психушки и избиением Толи расценивались ею как коварство судьбы, разыгрывающей свою шахматную партию на черно-белых клетках ее жизни.

Полина прошла в спальню. Толя закрыл конверт и поднял на нее взгляд.

— Ушел? — поинтересовался он.

— Да, — ложась рядом с ним на мягкий плед, ответила она.

— Все, что он рассказал о произошедшем, — это правда?

— Именно так мне рассказала наша сотрудница, Жанна, — сказала Полина.

— Надо же. Я вот подумал… А если бы он нож…

— Замолчи, прошу тебя, замолчи. — Она приложила свои пальцы к его губам.

Он отложил конверт с деньгами в сторону, обнял ее, поцеловал. Полина закрыла глаза, ее губы сомкнулись на его нижней губе, а язык… Он застонал, и она прекратила, поняв, что ему больно.

— После будем целоваться, Толенька, — опустив голову на подушку, произнесла она.

— Извини, десны трещат.

Он снова взял конверт и открыл его. Все еще не верил, что можно получить столько денег в качестве компенсации за то, что его избили на работе.

— Ты доволен, — видя выражение его лица, поняла женщина.

— Если бы это не было болезненно, то я выбрал бы такой способ заколачивать деньги, — сознался он.

— Дурачок. Сейчас я принесу тебе суп, да и себе тоже. Мы проспали…

Она встала и посмотрела на настенные электронные часы.

— …Два часа.

— Если бы не Олег, то спали бы до сих пор, — пересчитывая купюры, пробормотал Толя.

Полина вышла. Почему-то ей не нравилось, с какой страстью он смотрит на деньги. «Хотя для меня это целое состояние, — подумала она, вспомнив о размере своего оклада. — Неужели разработчикам рекламы так много платят? Странно». Через минуту она подогревала суп. Перелив густое ароматное пюре в глубокие тарелки, отнесла в спальню на подносе, расписанном под хохлому.

— Что это? Пахнет потрясающе, — спросил Толик, нехотя откладывая в сторону конверт с компенсацией.

— Суп-пюре. Давай я уберу деньги на стол, — ответила она и протянула руку.

Всего секунду ей казалось, будто он боится отдавать ей пакет. Кажется, у него в глазах промелькнул испуг. Такое выражение лица она раз заметила у маленькой племянницы, когда ту попросили дать посмотреть новую игрушку. Но Толя передал ей конверт, и Полина тут же забыла о его первой реакции на ее предложение.

Они поели, поговорили о его городе, стоящем на Урале где-то в степях. Она так и не поняла, где это. Зато вспомнила «Капитанскую дочку» Пушкина да строчку песни: «Пусть тебя, моя мама, согреет оренбургский пуховый платок».

Позже, сложив грязную посуду в раковину, она услышала его оклик:

— Полиночка!

— Что? — входя в комнату, спросила она.

— Ты не заметила, я был с мобильником в лифте или без? — спросил Толик. Лицо его иногда передергивало от боли.

— Кажется, ты был без него, — ответила она, напрягая память.

— Жалко, если потерял, — вздохнул Толя.

Он перевел взгляд на конверт, лежащий на столе под зеркалом. На его лице засияла улыбка. Он посмотрел на Полину, сказав: