Книга Убийственная реклама, или Тайна работодателя, страница 20 – Юлия Бакирова

— Как его зовут? — спросил только что подошедший главный бухгалтер, положив руки на плечи женщины.

— Толик, — ответила она, вставая.

— Лучше не мешайте нам, — попросил заместитель директора.

— Там везде кровь, — прошептала она.

— У него нет ран, это не его кровь, — успокоил мужчина, перекидывая руку Толика через плечо, выпрямляя колени.

— Я помогу, — поспешил главный бухгалтер, отстранив Полину к стене. Она встала напротив лифта. Туда же подошла девушка из расчетного отдела, стриженная под каре.

— Вызвать «скорую»? — спросила она.

— Да! — рявкнул заместитель. — И принесите аптечку из приемной!

— Сейчас, — убегая, бросила та.

— Охрана звонила, предупреждала, что какой-то полоумный забежал в лифт и поехал вверх, — волоча Толика ногами по полу, пояснял заместитель директора.

— Вы сюда и подошли? — затряс вторым подбородком главный бухгалтер.

— Он не полоумный, — подходя к ним, не сдерживая слез, сказала Полина.

К тому времени в коридоре собралась половина сотрудников, с интересом следивших за происходящим. Кое-кто с усмешкой глядел на женщину, пытающуюся дотронуться до молодого человека.

— Отойдите, Полина Борисовна, — осадил ее заместитель.

Толика положили на ковер. Он дышал легко. На лице, под глазами, проступили синяки.

— Кто он вам?

Она прислонилась спиной к стене, закусила губу и, всхлипнув, ответила:

— Брат троюродный, в Москву приехал.

— Все будет с ним хорошо, не волнуйтесь так.

2

— Кровь закапала там весь коридор, еще на стенах засохшие кровавые отпечатки рук. Думаю, кровь размазал тот чокнутый, которого охрана проворонила. Я когда поднялась, то там уже тьма народу, все суетятся, а он воет, жутко так. Слышу, люди переговариваются, мол, охране пришлось ему ногу прострелить. Жуть. Как можно было такое допустить? Полный город ментов, все под наблюдением, а сумасшедший, находящийся в розыске, спокойно людей избивает…

— А он в розыске был? — прервала девушку пожилая коллега.

— Да каждый день в вечернем выпуске показывали. Из лечебницы сбежал.

— Аааа! — вставая, потеряв всякий интерес к рассказу, воскликнула еще одна женщина. — Я видела. Так он раньше в их же агентстве работал. Я с ним в лифте сталкивалась, и когда по телику увидела его рожу, то сразу вспомнила, как он мне уши лечил своими историями о том, как рекламу снимают.

— А! Ты мне еще рассказывала, — повернулась к ней пожилая коллега.

— Так ему ногу прострелили… — попыталась снова привлечь внимание к своему рассказу молодая сотрудница, но бухгалтерши затарахтели, вспоминая мужчину, наделавшего сегодня шуму.

— Мне расскажи, — попросила Полина, взяв девушку за локоть и уводя к своему столу…

Она все это время стояла в дверях отдела. Начальство разрешило сегодня ей уйти. Она пришла собрать кое-какие вещи. Толю, пришедшего в сознание, но чувствующего себя плохо, все-таки увезли в больницу для осмотра. С ним поехал грузный мужчина, которого звали Олегом Викторовичем.

— А как мне узнать про его самочувствие? Я могу забрать его из больницы, — преграждая путь толстяку, спросила Полина.

— Вы кто? — задал вопрос он, оценивающе посмотрев на нее и задержав взгляд на неглубоком вырезе блузки.

— Его троюродная сестра.

Мужчина хмыкнул, еще раз посмотрел в вырез, потом оглянулся на санитаров, держащих носилки с Толиком, и сказал:

— Если ему предпишут постельный режим, то могу завести к вам домой. Если нет, то оставьте телефон или зайдите к нам в офис. Я главный редактор агентства, в котором Толик работает, Олег Викторович Пельц.

Полина кивнула, стараясь не злиться на намек толстяка. Она спросила:

— Какой у вас телефон?

Тот молча поискал в кармане брюк, достал и протянул ей визитку. После этого Толю, лежащего с закрытыми глазами, пронесли мимо нее к лифту. Она стояла и смотрела вслед. Народ начал расходиться. Кое-кто из сослуживцев, проходя, хлопал ее по плечу, мол, все будет хорошо. Потом подошел заместитель директора:

— Сегодня у вас много работы?

— Есть, а вот это я несла подписать, — протягивая папку с платежками, счетами и прочими документами, ответила она.

— Я сам подпишу, а вы можете пойти домой.

Она кивнула, отдала ему папку:

— Спасибо.

— Ничего-ничего. До завтра, только до завтра.

— Спасибо, — направляясь в отдел, чтобы собрать вещи, ответила она.

Подойдя к бухгалтерии, услышала разговор о том, что произошло на этаже рекламного агентства. Попросила девушку-очевидца рассказать подробнее, на что та с радостью откликнулась:

— …Когда я услышала, что этот парень, ну, которого вы в лифте нашли, работал в рекламном агентстве, то решила подняться туда. У меня интуиция на такие вещи, ведь я несколько лет, да и сейчас иногда, в журналистике вращалась. На такие вещи нюх вырабатывается, понимаете?

— Как вас зовут? — отключив компьютер, спросила Полина.

— Жанна, и можно на «ты», а то я чувствую себя старухой.

— Договорились.

— Я продолжаю?

Полина кивнула. Вспомнив лицо Толика, она печально улыбнулась, полуприкрыла веки и, удобнее усевшись на компьютерном стуле, продолжила слушать:

— …Я не стала подниматься по лестнице, потому что как-то, торопясь описать место преступления для газеты, это было в студенческие годы, пыталась пройти таким путем, но дверь оказалась запертой, а вот лифт продолжал работать и около него не успели выставить охрану. Одним словом, я оказалась права…

Она выдержала паузу, обвела взглядом бухгалтерию, но ее слушала только одна Полина, и та явно не собиралась восхищаться ее интуицией.

— Выход из лифта, весь измазанный уже подсохшей кровью, никто не охранял. Прямо от него кровавая дорожка вела к толпе людей, собравшихся посмотреть на происходящее. Некоторые, пресытившись увиденным, уходили, кое-кто бежал. Мимо меня, зажав рукой рот, пронеслась девчонка. Она задела меня плечом, рука ее дрогнула. Бррр, — сморщив носик, покрытый канапушками, вспоминала Жанна. — Хорошо, что там была кадка с пальмой, а то конец ковру… То есть ее вырвало в кадку.

— Ты смогла пройти дальше? — спросила заинтересовавшаяся-таки рассказом одна из сотрудниц, занимавшая соседний с Полиной рабочий стол.

— Конечно, — словно ее оскорбили, произнесла девушка. — Я даже разглядела того чокнутого, которого охрана проворонила. Он забился в угол и выл, зажимая пальцами рану чуть выше бедра. Из нее кровь быстро вытекала. Его брюки вымокли, руки тоже в крови, а под ним лужа образовалась. Я стояла в толпе, а рядом со мной еще одной девчонке, глянувшей на эту жуть, поплохело. Она сознание потеряла и упала. Лежит, юбка чуть ниже пупка, все видать. Одним словом, часть мужиков переключилась на нее…