Онлайн книга «Аустерия»
|
— Ой-ёй-ёй-ёоо-ёо-ёй! Ойёой! Ойёйёйёйёй! Старый Таг открыл дверь и всплеснул руками. Сапожник Гершон стал протискиваться к нему между танцующими. — Гершон, выручай! — Что надо сделать? — Если б я знал! Старый Таг пробрался к цадику. Цадик сидел во главе длинного стола, и лицо его утопало в окладистой бороде. Старый Таг коснулся рукава цадика. Цадик чуть приподнял голову. — Ребе, смотри, что они делают! — Ха? — Вели им перестать, ребе! — Чего ты хочешь, сынок? — Ребе! Дорогой ребе! Пусть они перестанут танцевать! Это смертельно опасно! Это опасно для души! В такую ночь! В городе заваруха! Пьяные казаки бьют, убивают, насилуют! — Напиши! Напиши! — Ребе! Выслушай меня! — Что, сынок? — В моем доме смерть. — Фууу! — В моем доме лежит она! — Выздоровеет! Поправится! — Ребе! — Йоселе передаст! — Ребе! — Имя? Имя? Ребе, я не писал никакого квитла. [43] Никакого квитла. Пускай твои хасиды перестанут танцевать! Это смертельно опасно! Это опасно для души! — Сын? — Не приведи Господь. Да упасет его Бог от всяческого зла. — Имя напиши! Напиши имя! — Ребе! Слушай, что я говорю! — Йоселе передаст! Подбежал рыжий. — Йоселе! Йоселе! — обрадовался цадик. — В чем дело? — Рыжий затряс руками прямо перед лицом старого Тага. — Перестаньте, Бога ради! — Ни на минуту его нельзя оставить одного! Что он вам? По-вашему, он железный? Он ведь тоже человек! Неужели ему нельзя дать ни минуты покоя? В чем дело? — Рыжий размахивал руками в широких рукавах. — К нему можно только через меня! У него прямая связь только с небом. Для обычных людей у него есть я. — Ради Бога! Перестаньте танцевать! Побойтесь Бога! Рыжий уже приложил ухо к губам цадика. — Где это видано! Где это слыхано? В такую ночь! Это что, Симхат-Тора? [44] — кричал старый Таг. — Чем эта ночь отличается от любой другой ночи в году? — Рыжий не отрывал уха от губ цадика. — А вы не знаете? Люди! Вы не знаете, что творится на свете? По какой земле вы ходите? Хотите навлечь на мой дом несчастье? — Там, где остановились мы с цадиком, никакого несчастья быть не может. — Рыжий так и не поднял головы. — Вы знаете, что сейчас казаки делают в городе? — Казаков по воле Всевышнего ждет такой же конец, как и всякого врага сынов Израилевых. Они утонут, как египтяне, будут висеть на виселицах, как Аман и его сыновья. — Жизнь! Жизнь! — раздался крик. Рыжий вскинул голову. Старый Таг обернулся. Мальчик с впалыми щеками и глазами на поллица лежал на лавке. Он один не танцевал. Лежал, втянув голову в плечи. — Ты! Ты! — рванулся к нему рыжий. — Жизнь! Жизнь! — скулил паренек. — Скажи, что ты видишь? Опять голую? С выпяченным задом? Скажи! Расскажи все, что видишь. — Рыжий размахивал в воздухе кулаком. — Все, что видишь! Ты! Ты! — Нет! Нет! Кантор, сын кантора, гладил мальчика по голове: — Не бойся! Рыжий достал красный носовой платок и вытер лицо. — Довольно! Хватит уже на сегодня! Слышите? Пляска прекратилась. — Что случилось? — спросил юнец с едва пробившимся пушком на лице. — Ребе увидел большую тучу. — Уже! Уже! Мы были уже близко, — сопел самый красивый с золотистой бородой и золотыми завитками пейсов. — Посмотрите на него! — Рыжий показал на мальчика, лежащего на лавке. — Злой дух опять не дает ему покоя. Мясо! Мясо! Дайте ему, будто он гой, тарелку мяса! Свиного мяса! Из задней части! Тьфу! Мальчик вскочил с лавки, пошатнулся и выкрикнул: — Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть! — Гнать его! Гнать такого! — Рыжий дергал мальчика за пейс. — Теперь каждый, кто только захочет, получит к нам доступ. В него вселился демон. Да охранит нас и убережет Бог! — Да охранит нас Бог! — Бог не допустит! — Вон! Тьфу! Тьфу! — Тихо! — Рыжий подбежал к цадику, взялся руками за спинку стула. Закрыл глаза и начал раскачиваться. Стало тихо. — Нет! Нет! — Мальчик попятился к двери. Кривобокий хасид с лиловыми, как сливы, мешками под глазами заступил ему дорогу. — Куда? А, малыш? Куда, мой хороший? — Схватив одной рукой мальчика за воротник, он подтолкнул его к столу. — Нет! Нет! — кричал мальчик. — Тихо! — Рыжий мигнул кривобокому хасиду, чтобы тот его отпустил. Нагнулся и приложил губы к уху цадика: — Ребе? Что сделать с этим маленьким грешником? Ага! Хорошо! Пусть откупится. Хорошо, я не против. Пусть этот выродок откупится. Ха? Ребе? Цадик молчал. — Что они хотят от этого мальчика? — спросил Апфельгрюн, владелец магазина модельной обуви. — Не надо вмешиваться. Это их дела, — сказал Притш, владелец концессии на торговлю табачными изделиями и лотерею. — Это вы говорите? Вы — такой… такой… современный, — сказал Апфельгрюн. — Да они же его замучают. — Да. — Сапожник Гершон посмотрел на старого Тага. Старый Таг развел руками: — Подождем немножко, там видно будет. — Бушмены! — прошипел сапожник Гершон. Юнец с едва пробившимся пушком на лице вышел на середину залы. — Пускай уже ребе один раз скажет что-нибудь громко. Мы все очень этого хотим. Правда, братья, сыны Израилевы? Никто не ответил. А цадик молчал. Рыжий поднял вверх руку: — Ша! А ты садись! — кивнул он безбородому. — Ребе! Я тебя спрашиваю. А ты сочти меня достойным ответа. Это должен быть денежный выкуп? У него богатый отец. Что для такого богача десять—двадцать гульденов? |