Книга Союз «Волшебные штаны», страница 9 – Энн Брешерс

Бабушка взглянула на нее:

— Ты надела это для вечеринки?

— Да. Надеть что-нибудь поизящнее? — спросила Лена.

— Ну… — Бабушка не была недовольна, а, скорее, выглядела озорной, как будто знала какой-то секрет и хотела, чтобы ее о нем спросили. — Это не особенная вечеринка, но…

— Мне тоже переодеться? — спросила Эффи. Блузка у нее была в хлебных крошках.

Бабушка, как и Эффи, умела хранить секреты. Она посмотрела на Лену заговорщически.

— Видишь ли, придет мальчик… он почти как внук для меня и деда. Хороший мальчик… — подмигнула она.

Лена попыталась сохранить доброжелательное выражение лица. Бабушка всерьез пыталась свести ее с парнем через шесть часов после приезда? Лена ненавидела, когда ее пытались с кем-то сводить.

Эффи выглядела обиженной.

— Его зовут Костас. Он внук наших близких друзей и соседей, — пояснила бабушка.

Лена внимательно посмотрела на бабушку и подумала, что эта идея пришла ей в голову не сейчас, а намного раньше. Она догадалась, что бабушка заранее все обдумала. Девочка знала, что браки, запланированные заранее, весьма популярны в греческих семьях, особенно на островах, но… Боже!

Эффи неловко засмеялась:

— Бабушка! Мальчикам нравится Лена, но Лена тверда в отношении мальчиков.

Лена вздернула брови:

— Эффи! Большое спасибо!

Эффи мило пожала плечами: «Но это правда».

— Лена еще не знакома с Костасом, — уверенно произнесла бабушка. — Костас нравится всем.

— Детка!

Сердце Кармен билось в такт бега. Она спешила к отцу, который стоял, раскрыв объятия, за стеной из оргстекла.

Она подумала, что ситуация «бегущая к отцу» стандартна, но ей это нравилось.

— Папа, привет! — крикнула она, бросаясь к нему. Кармен наслаждалась обращением «папа». Большинство детей произносят это слово каждый день, она же лишь пару недель в году!

Отец довольно долго держал ее в своих крепких объятиях, потом отпустил, и Кармен посмотрела на него. Ей нравилось, что отец такой высокий. Он взял ее сумку, хотя она была совсем легкая, и закинул на плечо.

Кармен улыбнулась — он выглядел забавно с блестящей бирюзовой сумкой.

— Привет, детка! — весело сказал отец, положив свободную руку на плечо дочери. — Как прошел полет?

— Прекрасно, — ответила Кармен. Отцовская рука на плече мешала, но девочке было приятно, и она не возражала. Пусть жалуются другие, те, кто видит своих отцов каждый день.

— Зайка, ты прекрасно выглядишь, — сказал он непринужденно. — Мне кажется, ты выросла.

Отец опустил руку ей на макушку.

— Да! — гордо ответила Кармен. Ей нравилось думать, что такой рост заставляет отца еще больше любить ее. — Во мне почти шесть футов, — сообщила она.

— Ничего себе! А как дела у мамы?

Он всегда задавал этот вопрос при встрече.

— Прекрасно. — Кармен всегда отвечала так, зная, что отцу достаточно одного слова. Год за годом мать Кармен продолжала безумно интересоваться отцом, но сам он спрашивал о бывшей жене только из вежливости.

Кармен почувствовала угрызения совести. Ее рост был около шести футов, а у мамы едва доходил до пяти. Папа называл дочь котиком и говорил, что она прекрасна, но был совершенно безразличен к матери.

— Как поживают твои подруги? — спросил отец, когда они встали на эскалатор. При этом он все еще обнимал Кармен за плечи. Отец знал, что ее подруг зовут Тибби, Лена и Бриджит, и помнил все, что она рассказывала о них.

— Это первое лето, которое мы проводим врозь, — ответила Кармен. — Лена в Греции у бабушки и дедушки; Бриджит сейчас в спортивном футбольном лагере на Байя. Одна Тибби дома.

— А ты все лето будешь здесь? — В глазах отца застыл вопрос.

— Я рада быть здесь, — затараторила вдруг Кармен необычно громко. — Чего мы ждем? Я устала ждать. Ты знаешь, это странно. Не в плохом смысле, в хорошем.

Кармен понимала, что несет какую-то чушь. Но ей не понравилось, что папа выглядит неуверенным. Отец указал на ленту транспортера, по которой плыл багаж:

— Думаю, это твой багаж.

Она вспомнила вдруг, как в Вашингтоне отец двумя руками держал ее голову, пока они катались на каруселях. А потом охранник окликнул их, и отец отпустил ее…

— У меня большой черный чемодан на колесиках. Такой же, как у всех, — сказала она.

Было странно, что отец никогда раньше не видел ее чемодан. Зато она никогда не видела его без чемодана.

— Там! — внезапно произнесла Кармен, и он устремился к транспортеру так, словно всю жизнь снимал багаж с ползущей ленты. Бирюзовые блестки на сумке засверкали. Вместо того чтобы катить чемодан, отец понес его в руке.

— Здорово! Пойдем! — Он указал на парковку.

— Ты все еще ездишь на «саабе»? — спросила Кармен. Машины были одной из их любимых тем.

— Нет, я поменял его прошлой весной на микроавтобус.

— Правда? — Она не могла понять зачем. — Тебе он нравится?

— Такая работа, — сказал отец, направляясь к машине. Это был темный «вольво». А «сааб» был красный. — Ну вот. — Отец открыл ей дверцу и помог устроиться с сумкой, предварительно погрузив чемодан в багажник.

Откуда отцы знают, что нужно делать? Почему они не учат этому своих сыновей?

— Как закончился учебный год? — спросил он, выезжая с парковки.

— Очень хорошо, — ответила Кармен. Она всегда ждала минуты, когда сообщит ему это. — Я получила «отлично» по математике, биологии, английскому, французскому и «отлично с минусом» по всемирной истории.

Мама думала, что Кармен слишком много внимания уделяет занятиям. Для отца учеба имела значение.

— Зайка, это потрясающе. Второй курс — это очень важный год.

Кармен знала, что отец хочет, чтобы она поступила в университет, который закончил он, и папа знал, что она тоже этого хочет, хотя они никогда не говорили об этом.

— А как дела с теннисом? — спросил отец.

Многие ненавидят отцовские расспросы, но Кармен ждала их целый год.

— Мы с Бриджит играли в паре и проиграли всего лишь один поединок.

Она не будет ему рассказывать о двойке по гончарному ремеслу или о том, что мальчик, в которого она влюбилась, пригласил на выпускной вечер Лену, и о том, как она заставила маму плакать на Пасху. Только о своих победах.

— Я записал нас на теннис в субботу, — сказал отец, набирая скорость на шоссе.

Кармен смотрела по сторонам. Там были гостиницы и узкие улицы, воздух был тяжелый и соленый.

Она изучала загорелое лицо отца. От загара его голубые глаза казались еще ярче. Кармен всегда хотела, чтобы у нее были светлые глаза, а не карие, как у матери.