Книга Я вернусь в твой сон, страница 213 – Юна Ким

– Не беспокойся, у него сейчас другие заботы, – отмахнулся Ан Минджун. – Например, принять верное решение и спасти свою жизнь.

– Ты это о чем?

– Да так… – снова махнул рукой менбусин.

– Какой занятный разговор, – заметил господин Куй. Квисин ветра все еще лежал на подушках в дальнем углу. Вернув свою синюю пучеглазую голову на плечи, он загадочно спросил: – Вы знаете, как Ван Хёль стал мрачным жнецом?

– Никто не знает, – ответила Рим Куён. – Он же стар как мир.

– А вот и нет, – низким голосом возразил господин Куй. – Я родился задолго до эпохи Корё и многое повидал. Жил-был один император, и встретил он красавицу-кисэн. Жениться на ней он не мог, а кисэн родила от него сына, смышленого и остроумного. Мальчик выступал в ее доме перед важными гостями, ставил сценки, смешил людей. Однажды кисэн проболталась ему, кто его отец, и мальчик захотел привлечь внимание императора. Просто чтобы получить немного отцовского тепла. Но император осмеял мальчика и приказал страже выставить его за дверь. Тогда мальчик решил: раз он вынужден скрывать свое происхождение, то пустьхотя бы его история увидит мир. Он вырезал маски из дерева и год за годом ставил сценки, высмеивающие жадных богачей и глупцов.

– Вы говорите о масках Таль? – перебила его Рим Куён.

– Да, милейшая кисэн, – улыбнулся господин Куй, обнажив острые зубы. – Именно о них. Но дальше было гораздо интереснее. Когда Ван Хёлю было двадцать три года, люди бегали по деревне с факелами и искали одного юношу, называя его темным квисином, отмеченным злом. Ван Хёль встретил его на берегу реки. Вокруг глаза незнакомца было огромное уродливое пятно. Но Ван Хёль совсем не испугался. Он отвел этого юношу в свой дом и по его просьбе вырезал для него маску тигра.

– Неужели тем юношей был Сухоран? – охнула Рим Куён.

– Да, Сухоран, – подтвердил господин Куй и, достав из-за спины метровую гомбандэ^[88], закурил. – Его лицо было изуродовано ядом чудовища канчхоля. Оттуда и пятно. Сухорана, как и многих квисинов, отправили в мир смертных, чтобы он лучше узнал людей. Они с Ван Хёлем сдружились, все время проводили вместе. Но однажды случилось ужасное. Сценка про бедную кисэн и внебрачного сына императора стала очень популярна в народе и дошла до дворца. Император, конечно же, был в гневе. Побоявшись сплетен и насмешек, он решил прилюдно казнить Ван Хёля. В день казни император сказал ему, что очень сожалеет, и пожелал в новой жизни никогда не смеяться и не плакать лишь для того, чтобы заслужить чью-то любовь. Ван Хёля подвели к виселице, и все люди, которым он когда-то приносил радость своими сценками, с той же радостью забросали его камнями. Когда пришел Сухоран, было уже поздно: Ван Хёль лежал на земле с петлей на шее, а вокруг его тела пылал огонь. Сухоран был в гневе, он громко кричал, но не имел права мстить смертным. Бросив деревянную маску в огонь, он забрал тело Ван Хёля в мир мертвых, где положил его в лодку и отправил плыть по Реке Смерти. Неизвестно, что произошло с Ван Хёлем дальше. Но на его лице отпечатался весь горький опыт, поэтому выглядит он на десять-пятнадцать лет старше, чем был. По какой-то причине Небеса сделали его первым мрачным жнецом. А слова императора стали пророчеством: Ван Хёль лишился эмоций.

– Вот как… – печально сказала Рим Куён и, достав из-за ворота платок, тихо высморкалась. – Теперь мне неловко из-за того, что я подшучивала над Ван Хёлем. Но откуда жеу Сухорана серебряная маска?