Книга Библиотека Остролиста, страница 197 – К. А. Линде

– Да, я говорил тебе, что это такое. Именно поэтому его и нельзя было оставлять у Людовика.

Между знанием и знаниембыла огромная разница. Если всё это было правдой. Если копьё было на самом деле магическим копьём настоящих богов. Если истории, которые он давал ей читать, были не просто намёками, а чистыми фактами, – то кем тогда была она? И кем был Грейвз?

Его символом был остролист. Логично, что он считал крапивника частью себя. Колдун ничего об этом не говорил сам, но Кирс и так всё знала. Может, она даже знала это с самого начала. Потому что они были связаны с той самой первой ночи. С того момента, как он увидел её подвеску. С той секунды, когда она увидела его библиотеку. Они были связаны, как их магия в том поцелуе, – неразрывной нитью.

Но Кирс нужно было сказать это вслух.

– Ты Остролистный Король.

Сглотнув, он кивнул.

– А ты – мой Крапивник.

Остролистный Король.

Во плоти.

А она была его Крапивником.

Кирс содрогнулась от этих слов. Они звучали так же, как предсказания Джен. Как неоспоримая истина.

То, что мифы и легенды могут вот так вот оживать, казалось чем-то невозможным, но и игнорировать правду она не могла. Перед Кирс стоял её бог зимы, и это был его день, день зимнего солнцестояния. Неудивительно, что она чувствовала между ними связь. Это и правда была судьба.

– Что это значит? – выдохнула девушка. – Как я могу быть твоим Крапивником? Не понимаю.

– Остролистный Король – это сила зимы, – процедил Грейвз сквозь зубы. – Воплощение энергии всего времени года сразу. После летнего солнцестояния я начинаю набирать силу, а после зимнего – теряю.

– Это я знаю. Из-за боя с Дубовым Королём.

– У Дубового Короля есть его малиновка, символ приближающейся осени. А у меня – крапивник, символ наступления весны.

– Но я же плохойзнак, – сказала она. – Я… птичка, которая погибает после Рождества.

– Да, но до тех пор ты делаешь меня сильнее, – признался Грейвз. – Сейчас и до конца самой длинной ночи в году я нахожусь на пике силы.

– То есть этой ночи, – прошептала она.

– Верно. – Он бросил взгляд на Кирс, сворачивая ещё глубже в лабиринт туннелей.

– Но Кингстон сказал… что для тебя это плохо заканчивается, – сказала она, складывая вместе все кусочки картинки последней пары недель. Слова людей о том, что она крапивник, чего девушка раньше не понимала.

Грейвз снова отвёл глаза.

– Ну да. Я становлюсь сильнее, это правда, но, так или иначе, после солнцестояния ты становишься символом моего падения.

Кирс ошарашенно моргнула.

– И почему… почему ты тогда работаешь со мной?

– Наше дело завершается сегодня. Рискнуть стоило, – признался Грейвз, когда вдали показался свет в конце туннеля. Он перехватил Торру поудобнее. – Я не… – он искренне запнулся. – Не планировал влюбляться в тебя. Это в планы не входило.

Она сглотнула.

– Я… не понимаю.

– Это поэтично, – тихо сказал Грейвз. – Влюбиться в то, что тебя уничтожит.

У неё всё ещё оставалось множество вопросов. Гораздо больше, чем ответов, как, впрочем, с Грейвзом всегда и выходило. Но тут они наконец достигли конца коридора.

Забросив Торру на плечо, Грейвз взобрался вверх по лестнице. Кирс последовала за ним, не выпуская из руки копья. Когда девушка добралась до верха,Грейвз втащил её в туннель метро.

Дальше они в полном молчании добежали до выхода и выбрались наверх, в самую длинную ночь в году. Зимнее солнцестояние. Последняя ночь расцвета сил Грейвза. У них получилось. Они выжили, и копьё было у них.