Книга Порченый подарок, страница 83 – Галина Чередий

— Очень вкусно! — улыбнулась я женщине напротив, в то время, как Друза приближалась, словно подкрадывалась, пялясь не отрываясь, и еда еле лезла мне в горло, если быть честной. — Как называется это блюдо?

— Значит, чужачке подаешь, а мне переломишься, старая? — процедила возле нашего стола бывшая пассия Бора. — Мозги уже ссохлись, раз не видишь, кому тут услуживать надо на самом деле?

— Уважаемая Нарга, а у вашего народа не принято здороваться, встретив кого-то впервые за день? — поинтересовалась, останавливая очередную ложку.

— То ядрица томлена с жареными губами, — указала на тарелку узловатым пальцем стряпуха. — А здравия желать оно, конечно, принято, чай не дикие мы.

Повернувшись к Друзе, я натянула на лицо уже совсем не добрую улыбку.

— Доброго дня, — приветствовала я ее. — Чужачка, как вы изволили выразиться, является супругой хозяина этого дома, а кто, собственно, вы, чтобы требовать каких-то привилегий и особого услужения?

Лицо Друзы исказилось, она подалась вперед, злобно прищурившись, а Ронра тут же вскочил, нависнув надо мной и глухо пророкотав нечто предупреждающее.

— Я та, кого он любил всю свою жизнь, пришлая девчонка, и та, с кем он останется в итоге, когда ему надоест играть в тебя как в новую игрушку.Мужик как ребенок — пока незнакомо, блестит да по-другому пахнет, готов забавляться, рядить да угощать. — Вызывающе выпрямившись, она уставилась на меня, как на грязное пятно на скатерти. — А как надоест — выбросит и не вспомнит. Нутро-то никуда не денешь, оно его всегда обратно ко мне тянуть будет, а я всегда приму и приголублю.

— Судя по всему, о том, что женщине пристало иметь чувство собственного достоинства или достаточное количество здравого смысла, чтобы не унижаться, преследуя мужчину, отвергшего ее, вы никогда не слышали? — подняла я одну бровь, хотя видит Пресветлая, чего же мне стоило не дрогнуть от слов стервы. — Но выставлять себя посмешищем или нет — ваше личное дело. А вот называть собственного предводителя, взрослого мужчину и чужого супруга едва ли не слабоумным, незрелым и неспособным точно знать, что за женщину он хочет видеть рядом, — уже прямое оскорбление ему.

— Да что бы ты понимала о таком мужике, как Бора, девчонка! — презрительно зашипела Друза, однако отшатнувшись.

— Вы правы, мои познания о мужчинах в принципе не слишком обширны, в отличие от ваших. Но о тех из них, кто обладает властью, я кое-что знаю. Например, то, что они обычно сами решают, кого желают видеть в качестве собственных жен, подруг и даже любовниц. Если бы онор Бора отводил хоть одну из этих ролей вам, меня бы здесь не было, — отрезала я, прекрасно осознавая, на какую шаткую и незнакомую почву встаю, не изучив до конца ни местных порядков, ни своего положения. — А теперь, не могли бы вы избавить нас от своего присутствия и дать завершить трапезу спокойно?

— Смеешь гнать меня? — взвилась она.

— Ни в коем разе, — безразлично пожала я плечами. — Из пояснений мужа я поняла, что любая вдова, к коим и вы относитесь, имеет право на кров и пишу в его доме. Это так?

Вопрос я адресовала не ей, а Нарге и Ронра.

— Так, — кивнула повариха и едко добавила: — А в ответ на его защиту и гостеприимство те платят ему сердечной благодарностью и заботой о его воинах. Готовят там, стирают, да обшивают парней, у кого своих женщин пока нет.