Книга Ты вернешься!, страница 84 – Галина Чередий

— Не придется, когда я все исправлю между нами. А насчет “зачем” и чего кто стоит… Ир, ты пойми, это всегда была только Эрин. В ней причина всего. Она сделала меня тем, кто я есть. Мечтая вернуть ее в свою жизнь, я делал все, что делал. Стая наша появилась из-за нее, ты сама тут из-за нее, иначе так до сих пор и прозябала в рабынях у Газал, если бы не замучили до смерти уже. Вам всем благодарными моей Эрин стоит быть за то, что теперь свободны и живете как хотите.

— Фигня! — огрызнулась Ирина, буквально отшвыривая мою руку, а не просто отпуская. — Все хорошее ты сделал тогда, когда ее не было рядом. Потому, что она свалила из твоей жизни. А теперь она появилась и все разрушит. Ты все можешь потерять.

— Я никого и никогда силой не держал. Считаете неправым и боитесь за свое будущее — выход там. Я всегда хотел семью именно с этой женщиной, и не откажусь от нее никогда.

— Что же, пеняй тогда на себя, когда она тебя снова кинет или вся стая как раз тебе укажет на выход. Думаешь эта сучка тебе отведет тогда место равного рядом с собой у Курта? Пойдешь в ее гарем вторым мужем, первый же имеется уже, — последнее она уже не говорила — прямо плевалась ядовитой желчью.

— Ир, не порть мое впечатление о себе окончательно, хорош отыгрывать суку, — оборвал ее.

— Аты покажи кто не сука! Все мы ими становимся, когда наши мечты с дерьмом смешивают.

— Я никогда не давал тебе никаких поводов на что-то рассчитывать со мной.

— Дурак ты, Рус, и настоящий непрошибаемый мужик. Чтобы мечтать не нужно поводов, того, что мы бывали близки иногда было вполне достаточно.

— Ир, мы никогда не были близки.

Разговор был закончен, и я просто ускорил шаг, а Ирина осталась на месте. К черту, мне не за что еще и перед ней вину испытывать, я знаю, как все было.

Запрыгнул на крыльцо, проигнорировав ступеньки, и сердце замолотило, как после долгой пробежки. Шагнул в дом и глубоко вдохнул, ловя новый аромат, появившийся в нем. Аромат моей любви.

— Детка! — позвал из коридора, торопливо шагая вперед.

Эрин я обнаружил у разбитого окна в гостиной и понял, что она наверняка видела нас с Ириной. И слышала, по-крайней мере последнее. Но если ее что-то и задело, то виду она не показала.

— Как Эрик? — спросила она, оборачиваясь.

От ее одежды ничего не осталось, так что, она была в одной из моих рубашек. Бледно-голубая ткань свободно спадала с ее плеч, скрадывая изгибы любимого тела, однако скрыть того, как стремительно затвердели ее соски, тряпке было не под силу. Зато взгляд… золотой лед, как будто Эрин, меньше часа назад пылавшей лютым пламенем в моих объятиях, никогда и не бывало. А мне вдруг захотелось… странного. Чтобы она опять взорвалась, показывая мне, что ей ничуть не плевать, что в ней клокочет такое же пекло, как и во мне, при мысли, что кто-то другой, не я, смел касаться, желать… А вместо этого непроницаемый взгляд княжны будто ставил передо мной стену с горящей надписью “Не приближаться!”

Да только клал ведь я всегда на ее стены и запреты.

— Мы с ним пришли к некоему подобию понимания.

— Я могу его увидеть?

— Не сегодня. Эрин, скажи, а почему ты просто ушла тогда?

— Ты о чем? — нахмурилась она.

— О том, почему ты просто взяла и ушла тогда, обнаружив меня в столь непотребном виде. Почему, на хрен, не попыталась мою башку тупую открутить или сердце вырвать?