Книга Ты вернешься!, страница 49 – Галина Чередий

— Ну же, Эрин! Посмотри на меня! Смотри и двигайся, детка! — подхлестнул меня его голос, я распахнула глаза, тут же попав в западню его пылающего вожделением требовательного взгляда и отпустила себя.

Двигалась, приподнималась, подхватываемая, ведомая его ладонями и падала, объезжая его, сталкивая наши тела, порождая греховный влажный звук и не разрывая визуального контакта, что не только разжигал, жестко подгоняя мое возбуждение выше и выше, но, кажется, саму душу из меня тянул в пространство жаркого, как само пекло, наслаждения.

Долго в таком пожаре не продержаться, не вынести никому, восемь дней и правда слишком долгая для нас разлука. Оголодавшее наше пламя вырвалось моим криком и гортанным стоном рванувшего за мной в эйфорию Руса, сожгло дотла и стало отпускать, оборачиваясь теплом устало-удовлетворенной близости. Ненадолго, я это точно знаю. Каждое новое движение способно высечь первую искру нового пожара.

— Почему ты не приходила так долго? — пробормотал Рус, целуя меня в висок и поглаживая влажную от пота спину.

— Я … была занята.

Это было правдой лишь отчасти. Первые несколько дней я бесилась, констатируя, что безнадежно проигрываю в битве с самой собой. Точнее со своим влечением к этому упрямому парню, что посмел завести речь о запрещенном и пожелать невозможного. А потом я смирилась и отправилась в подвалы дома примов и рылась там встаринных записях.

— Чем?

— Изучала наши старые летописи. — призналась со вздохом.

Все же очень странно, что постоянные уступки и подчинение, категорически противоречащие моей натуре урожденной примы не провоцируют во мне настоящего гнева и отторжения по отношению к Русу. Хотя и уничтожение Рахам до сих пор сидит в моем разуме саднящим гвоздем, тогда как для всех моих соплеменников оно уже стало не имеющим значения прошлым … Может я на самом деле родилась с неким скрытым изъяном, что начал проявляться только сейчас? И если так, то достойна ли я однажды встать во главе Курта? Справлюсь ли? Найду ли в себе достаточно жесткой решимости, когда она понадобиться в подобной ситуации ради процветания Курта и поддержания нашей свирепой репутации, которая хранит нас и сама по себе.

— На кой черт? — Рус обеими руками сжал мои ягодицы и в его груди завибрировало от глухого одобрительного ворчания.

— Хотела узнать… Найти примеры в прошлом…

— Чего? — парень поднял с травы голову, пытаясь заглянуть мне в лицо. — Того, что у таких, как мы все может быть в шоколаде?

— В шоколаде? — не поняла я. — При чем тут эта пища?

— Ну в смысле супер. Путем. — пояснил мой любовник, фыркнув.

— А, да.

— И что, нашла? — Рус сел, поднимая и меня, чтобы уже наверняка смотреть мне в глаза и его собственные заблестели от живого любопытства.

— Нет. — покачала я головой. — Есть официальные свидетельства трех подобных попыток, дважды это были сам… мужчины, носители крови примов, которые влюблялись в человеческих женщин и однажды женщина. Но каждый раз все заканчивалось печально.

— Это почему? — нахмурился Рус.

— Первый раз возлюбленная прима не пережила обращения и погибла. — стала я пересказывать ему прочитанное. — Второй — стала одержимым кровожадным монстром и ее не получилось вернуть к разумности, хотя он пытался много лет, прежде чем ее не застиг в момент очередной резни патруль хранимых Луной и не прикончил. А обращенный мужчина был также убит в конфликте с чистокровным, противостоять которому так и не смог в полную силу.