Книга Лилия между тернами, страница 75 – Галина Чередий

На третий день, спустившись поесть, Римман включил телевизор, и мы попали как раз на выпуск еженедельного обзора новостей. Я замерла, глядя на экране на то, как Римман несет меня через толпу журналистов. Но не злобные выкрики шокировалименя и не едкие комментарии за кадром о том, что мои близкие еще не преданы земле, а я уже даже не пытаюсь скрыть свою интрижку с известным ловеласом и это будучи помолвленной с приличным молодым человеком из порядочной семьи.

Нет, меня тронуло не это, а выражение лица самого Риммана, когда он нес меня, прижимая мою голову к своей груди так, словно хотел спрятать внутри себя от всего мира. Он выглядел по настоящему свирепым, когда он бросал взгляды на тех, кто кричал гадости, и мгновенно менялось, когда он опускал глаза на меня, отслеживая, насколько все это задевает.

Я, задохнувшись от странной тесноты в груди, обернулась к Римману. Он стоял за спиной, с тревогой всматривался в моё лицо и хмурился.

— Ты не должна думать обо всех этих людях, Ники. Они никто.

— Мне плевать на них, — слова рвались из меня.

Я не могу больше молчать. Я хочу знать. Хочу слышать не только горячечный, исступленный шепот во время секса.

— Тогда что тебя беспокоит? — Римман выглядел все более напряженным.

Я больше всего хочу спросить, что значу для него, но слова трусливо замирают у меня в горле. Что я стану делать, если он ответит, что все по-прежнему, и то, что между нами, это просто выполнение условий той мерзкой сделки. Ведь он ни разу не сказал, что это не так, и между нами все по-другому.

— Ники? — напоминает Римман о своем присутствии.

— Просто все это… так гадко, — растеряно отвечаю я, и Римман выключает телевизор.

— Ну, тогда мы не станем смотреть всю эту хрень. Нам этого не нужно.

Он обнимает меня, и я, едва вдохнув эту поразительную смесь наших переплетенных запахов, снова оказываюсь в этом привычном водовороте, с умопомрачительной скоростью утягивающем меня в глубину, где только мы двое.

— Рим… — «Я люблю тебя!» — хочется закричать мне.

Но маленькая девочка Ника не дает мне сделать это. Она знает, что все, кого я люблю, исчезают. И поэтому я молчу и даже прячу от него глаза, и только отдаюсь в его руки.

Дыхание Риммана опять сбивается, и он целует меня таким жадным и голодным поцелуем, будто мы не занимались сексом только сорок минут назад. Он всегда такой. Взрывается, словно порох, и горит как напалм, сжигая меня без остатка, требуя все, что я могу дать и даже сверх этого.

Нас прерывает стук в дверь и какой-то шум на улице.

— Да! — рычит Римман, не отпуская меня.

— Босс, там на улице делегация Серых Рысей, и они требуют, чтобы их впустили, — в кухню входит один их парней и, наткнувшись глазами на меня, прижатую к Римману как вторая кожа, быстро отводит взгляд.

— Рыси? — резко поворачиваюсь я.

— Да, твой женишок явился, — голос Риммана вдруг становится ледяным, и он отстраняется.

Я буквально ощущаю волны злости, излучаемые им в окружающее пространство.

— Впусти одного. Темиза. Остальные мне тут на хрен не сдались, — парень кивает и выходит.

Я тоже вспоминаю, что на мне ничего, кроме футболки Риммана нет, и собираюсь пойти одеться.

— Стоять! — рявкает Римман.

Я испугано оборачиваюсь. Уже три дня я не слышала от Риммана такого яростного и приказного тона и успела отвыкнуть от него.