Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 258 – Анна Гращенко

За ними наблюдали сразу много пар глаз: Фима провожала их, чувствуя, что должна что-то сказать или сделать, но не знала, что именно; Жанна смотрела с состраданием и смирением, Аметист Аметистович – с горечью и неверием в реальность происходящего. Бажен Бологов едва держал глаза открытыми, их так жгло, что нестерпимо хотелось закрыть и окунуться с головой в ледяную воду. Мысль пойти вместе с ними появилась в его разуме, но быстро померкла: в отличие от жены, он был готов попробовать справиться с потерями, хотя и не испытывал никакой уверенности в том, что это возможно. Десятки хрустальных фигур замерли и бесцветно вперились в небесно-голубые глаза Океана. Духи перебирали пальцами и пружинили ногами, готовыми снова броситься в атаку в любой момент, но всё равно выжидали, несмотря на то, что Красибор и его магический зверь не стали выяснять причину заминки и пользовались ею по полной: они били, рвали, бросали на стволы деревьев, нанизывали на сосновые суки. И лишь один человек, следивший за происходившим, не был готов молчать:

– Стойте! – закричал Роман из своего укрытия. – Не смейте так уходить!

Жанна крикнула ему что-то, но тот не расслышал или даже не пытался этого сделать, его волновало совсем другое:

– Крас! Дайте попрощаться Красу!

Красибор вздрогнул, услышал своё имя. Он резко заозирался по сторонам, пытаясь понять, что произошло за время битвы: полностью сконцентрированный на битве, он совершенно не обращал внимания на то, что происходило у него за спиной. Он увидел мать с младшим братом на руках: Океан успел лишь махнуть рукой, когда Милица сделала шаг в мир мёртвых.

В момент, когда нога ведьмы коснулась потока энергии, Роман выкрикнул громогласное: «Стоять!». Не было похоже, что голос принадлежал ему, однако именно из его рта он выходил, именно его связки формировали звуки, которые сложились в слово-приказ. Милица слушать не стала бы, зато послушался поток ядовито-зелёной магии: он вдруг стал упругим, как резиновый мяч, и нога ведьмы просто напросто не смогла протиснуться сквозь него.

– Какого беса? – прошипела она и попробовала вновь.

– Я велел стоять, – уже более спокойно проговорил Роман. – И ты тоже, Хытр. Стой.

Он смотрел на Милицу, но руки его направляли магическое оружие совсем в другую сторону: дуло смотрело в густой лес на восточной стороне, хотя казалось, что ничего кроме предрассветной темноты там нет, но Роман так не считал. Он ухмыльнулся со смесью злорадства и грусти: обе эти эмоции подобно водам Тихого и Атлантического океанов соседствовали, но не смешивались.

– Выходи уже, я тебя нашёл, – он резко сменил направление рук. – Брось. Сама знаешь, что не сбежишь теперь.

Десятки духов вдруг выпрямились, их руки-орудия безвольно болтались вдоль тел, лица не выражали ровным счётом ничего. Затем одна за другой все фигуры пошли мелкими трещинами, и всего через три удара сердца они разлетелись подобно смертоносному фейерверку. Сразу все ведьмы и колдуны успели выкрикнуть защитные заклинания, и общими усилиями смогли уберечь друг друга от сотен порезов и ран.

Поляна опустела, но Роман не менял позы и продолжал целиться куда-то в темноту. Наконец послышалось шуршание орешника, и между деревьев блеснуло отражение зелёного света. Хрустальное тело духа посылало солнечных зайчиков, и они оседали на всём вокруг, будто тоже должны были сражаться на её стороне. Хытр медленно выбиралась из зарослей, держа голову гордо поднятой, вздёрнув подбородок и глядя на всех, даже на Романа, как будто бы сверху вниз. По мере того, как она продвигалась, он сменял направление своего оружия, целясь чётко ей в грудь, и при этом у него не было нужды следить за её движениями – он знал точно, куда стрелять, чтобы разделаться раз и навсегда. Неважно, в какой момент – сейчас или через минуту, или через две – он поймал её на мушку и теперь чувствовал каждое движение, мог предугадать любое действие.