Книга Никчемная жена, или супчик на каждый день, страница 83 – Екатерина Гераскина

— А что с Катей?

— Метка не исчезла, но и не стала ярче, — ответил он.

— А Дамиан что?

— Злится, но держится, — вздохнул Саргон.

Мы замолчали.

И что же все-таки будет с этим суровым и мрачным мужчиной, Дамианом Марийским?

Катерина ведь была его истинной… это точно. А Катя тогда тоже? Или все же нет?

— А как там мои заварники? — вдруг вскрикнула я. — Неужели сгорели? — охнула я.

Ответом мне был тихий, хриплый смех моего самого любимого мужчины на свете.

— Будет тебе целая куча завар-р-рников, — пророкотал он, проводя пальцами по моим волосам. — Самых красивых, редких и изысканных, любовь моя.

Я счастливо улыбнулась его словам, и драконица внутри меня заурчала ещё громче, словно подтверждая нашу общую радость.

— Но ни один из них не сравнится с твоей красотой, — добавил Саргон, глядя на меня с теплом и нежностью, а потом склонился к моим губам для самого нежного и волнующего поцелуя.

Я иду по дорожке, вымощенной белоснежной брусчаткой. Повсюду лепестки цветов. Не могу поверить своему счастью.

Вокруг, словно в сказке, расцвели красные розы и белые лилии. Они нежно качаются под лёгким ветерком.

Гости, одетые в изысканные наряды, улыбаются и шепчутся между собой, но главное, что я замечаю у них в руках — это подарки.

Мои глаза вспыхивают, наверняка меняется зрачок. Драконица довольна и урчит, потому что у каждого гостя на нашей свадьбе в руках заварник, перевязанный красивой ленточкой.

Они всевозможных форм и размеров: от винтажных до замысловатых, с золотыми и серебряными узорами, керамические и даже хрустальные. Каждый из них уникален, и у меня захватывает дух от осознания, что вскоре все они станут моими.

И вот, в конце живого коридора, у алтаря, стоит он — самый красивый мужчина на свете, мой Саргон.

Он словно сошёл с древнего холста. Его сильная фигура затянута в тёмный костюм с золотыми вставками. Его глаза с нежностью смотрят на меня, а в уголках губ затаилась искушающая улыбка.

У Саргона шейный платок в тон костюму, мы его заказывали вместе перед самой свадьбой. Я снова улыбаюсь.

Ощущаю себя самой настоящей тайной революционеркой, а всё потому, что нам есть что скрывать.

Пока что. Просто сейчас не время для такой правды.

Там под шейным платком, на стыке шеи и ключицы стоит моя метка.

А ответный укус моего дракона прячется у меня под тонким кружевным воротником моего платья. Неделю назад я поставила метку своему дракону, и она, вопреки отличной регенерации драконов, не зажила.

Настоящая, несуразная, с рваными краями и проколами от клыков, но я горжусь этим.

Самая настоящая метка осталась явным напоминанием пусть не об истинности как принято в этом мире, но об истинной любви между нами.

Чудо, не иначе.

Как вспомню запах крови Саргона в этот момент и его глаза. Не человеческие и рык — до сих пор мурашки бегут по телу.

А ведь он ответил тем же, поставив на пике удовольствия мне ответную метку.

И я уверена, что, когда он смотрит на мою ключицу, то думает о своей метке.

Настоящей, а не о том нарисованном узоре, что есть у Кати.

Ведь эта метка, которую мы сами поставили друг другу без посредников и указки, которую поставили наши звери — вот что важно.

А Дамианобязательно разберется с тем, что происходит в этом мире.

Я опускаю взгляд на руки Саргона и замираю. На подушечке, которую он держит перед собой, сверкает самый восхитительный заварник, какой я когда-либо видела.