Книга Замок серебряной розы, страница 4 – Анна Снегова

Я боролась, как могла.

Но силы были неравны. Они уже были подточены долгой борьбой с самой собой. Борьбой с осознанием – ты, глупый неразумный Лягушонок, до потери пульса, до беспамятства влюбилась в своего Рыцаря синей розы. Которому совершенно всё равно, что это за смешная девчонка из этой отсталой и дикой страны смотрит на него с разинутым ртом и ловит каждое слово.

Иногда правда лишает последних подпорок.

И когда это поняла – что я одна, что совсем одна и надеяться на взаимность глупо… из меня вдруг словно выдернули какой-то стержень.

Всё так, ты одна – с готовностью подтвердил гиар.

Никакой любви ты не достойна, это всё глупости и самообман, заверил шёпот в моей голове.

Будь с нами – и обретёшь вечный покой.

Каждый сам по себе.

Никто никому не нужен.

Только в этом истинная свобода.

В этом освобождение.

В этом исцеление от боли.

Неужели ты не понимаешь?

Будь одна.

Оставайся одна.

Насладись этим одиночеством, этим покоем.

И помоги избавить от болии несчастий всех остальных, кто ещё этого не понял.

Это было так легко.

Поверить, забыть, выпить лекарство забвения – чтобы заткнуть эту боль, которая выла внутри, как дикий зверь, которого лишили стаи. Наверное, я это сделала из инстинкта самосохранения. Чтобы не умереть, так сильно рвала меня на части изнутри эта боль.

Мой. Мой. Навсегда. Только – где-то там, без меня. Никогда больше не увижу.

И я готова была на что угодно, лишь бы прекратить медленно умирать от осознания этого.

Даже на то, чтобы позволить повесить себе на лоб проклятый гиар.

Дальше помню очень смутно.

Я словно медленно погружалась в сон – сначала исчезли запахи, вкусы, ощущения. Потом эмоции, чувства, желания. Воспоминания. Мечты. Сны. Впрочем, исчезновение снов меня даже радовало… пока я ещё была способна радоваться. Но вскоре прекратилось и это.

И осталось лишь серое, абсолютное Ничто вечного покоя.

Как будто на меня кто-то накинул плотную пелену – и отсёк от всего окружающего мира. Как будто я утонула и погрузилась на дно, завязла в иле, осталась там лежать, медленно покачиваясь и опутанная водорослями с ног до головы.

Не умирала, но и не жила.

Лишь единственный раз что-то тронуло мою душу – какое-то смутное воспоминание…

Чёрные глаза смотрят на меня.

Они добрые, эти глаза, они всё понимают. Я уже видела их когда-то.

Сон? Кажется, я снова вижу сон.

Твёрдость рукояти в моих пальцах.

Кто-то что-то говорит… я должна это сделать… что сделать?

Как странно. Но это ведь просто сон? Снова, как тогда. Я досмотрю его до конца, и всё закончится. До следующего раза.

Так просто – нужно лишь досмотреть. Нужно лишь сделать то, что просит голос. Чтобы снова погрузиться в беспамятство. Чтобы не пустить боль, которая уже почти, которая уже караулит где-то рядом, хочет снова вцепиться в мою многострадальную душу.

Ну давай. Закончим сон. Как обычно. Ты же столько раз это делала – правда, девочка? Давай. Ничего не изменится. Для тебя. Для тебя уже всё предрешено.

Ведь предрешено же, да?

К чему бороться.

К чему, зачем ты каждый раз, снова и снова пытаешься изменить этот сон? Так ты лишь причиняешь больше боли самой себе. Разве можно изменить то, что предопределено?

Смирись.

И ты снова обретешь покой.

Ты же этого хотела?

Что тебе донего.

Он чужой.

Он тебе никто.

Есть только ты.

Ты одна.

Ты одинока.