Книга Замок серебряной розы, страница 34 – Анна Снегова

Градус растерянности внутри меня увеличивается.

- Маман, а где вы видели тот полосатый фрукт? Я тоже хочу попробовать… - щебечет какая-то наглая девица, взгляд цепляется за неё и её дородную маменьку в парчовом платье. Отталкивает меня локтем и вклинивается между мной и Ричардом. Склоняется над столом, очевидно подбирая наиболее выигрышный ракурс, и одновременно умудряется бросить взгляд искоса из-под длинных коровьих ресниц на моего спутника.

А я вдруг на мгновение слепну и глохну.

И когда возвращаюсь в реальность…

- Советую вам поторопиться. И взять этот фрукт сейчас. Если правда хотите его попробовать, – говорю безжизненным голосом, словно в трансе. Слышу себя как будто со стороны.

Вздрагиваю, музыка снова врывается в уши.

Девица, покосившись на меня удивлённо, всё-таки ретируется.

Возле столика теперь пусто.

Что это было только что? Я бредила?

Вцепляюсь в первый же попавшийся под руку бокал, как в спасательный круг, пью, зубы стучат о хрустальный край… и конечно же, умудряюсь поперхнуться, потому что это лимонад, который тут же бьёт в нос пузырьками.

Закашливаюсь.

- Всё в порядке? – озабоченно спрашивает Ричард и подаёт салфетку.

Изо всех сил киваю головой.

Мне хочется провалиться сквозь землю, потому что я облила платье. На чёрном лифе пятен не особенно видно, но я мигом чувствую эту противную сырость. И мне ужасно стыдно. Непередаваемо. Я как те дворянские недоросли, которых не сажаютза общий стол, а устраивают за отдельным детским, потому что они не научились себя ещё вести в приличном обществе. Он же так давно меня не видел! И что теперь подумает?

- Лучше не бывает… - бормочу себе под нос и торопливо промакиваю платье судорожными движениями. Новая беда – понятия не имею, куда девать пожелтевшую салфетку.

В конце концов, не могу придумать ничего лучше, как спрятать руку за спину и там аннигилировать несчастный клочок бумаги в пепел.

Потупившись, стою, и не знаю теперь уже, куда деть себя.

А Ричард молчит тоже. И просто смотрит.

Неловкость между нами такая, что наверное, ее можно руками потрогать – она витает в воздухе между нами, и чем дольше затягивается молчание, тем отчётливее я понимаю, что у меня начинают гореть щёки и кончики ушей.

А бодрая музыка сменяется первыми чарующими звуками вальса.

И вопреки всему, хотя я помню прекрасно, что Ричард терпеть не может танцевать и прочее «бессмысленное времяпрепровождение», почему-то начинаю надеяться, что вот сейчас пригласит.

Но он не приглашает, хотя первые пары уже вошли в круг.

Надежда умирает с каждым пропущенным тактом. А я ведь так здорово научилась танцевать за эти два года! Неужели он так и не увидит.

Нежное пение скрипки взмывает к потолку и замирает там, чтобы рухнуть снова волшебной волной на плечи танцующим.

Ричард прочищает горло и делает ещё одно неловкое движение ко мне.

- Кхм-кхм… Лягушонок!.. То есть, прости, Гаяни! Ты…

- Надо же, чудеса случаются! Когда мне сказали, я не поверил своим ушам. Но теперь вижу, слухи не врут. Что за очаровательная зеленоволосая фея почтила своим присутствием этот вечер?

Самоуверенный, слегка развязный голос вклинивается в нашу беседу, которую, впрочем, и беседой-то невозможно назвать.

Я удивлённо поднимаю голову и прекращаю разглядывать доски паркета.

Прямо передо мной – высокий юноша в пурпурном мундире королевской гвардии. Широкие плечи, узкая талия, подпоясанная белым шарфом, эполеты. А ещё он рыжий. Никогда не видела таких странных рыже-золотых волос.