Книга Замок серебряной розы, страница 104 – Анна Снегова

Горячие губы касаются краешка уха.

- Куда же ты всё время так спешишь, мой маленький глупый Лягушонок…

Он, кажется, так и не проснулся до конца. Я чувствую тягучую тёмную ауру сна, котораяобволакивает его тело и разум. Но это та граница меж сном и явью, когда сбрасываются все маски, когда обнажены не только тела, но и душа.

Когда я могу узнать самую важную, самую беспощадную истину из всех возможных. Мой последний шанс.

А время течёт. И в тишине, в смертельно опасном для меня молчании как будто отсчитываются последние мгновения моей жизни.

Наконец, он снова говорит. И каждое сказанное слово будто кинжал, который вонзается мне прямо в сердце.

- Я знаю, каких ты слов от меня ждёшь, малышка. Не торопи меня. Это для тебя прошло пять лет. Для меня сегодня только первый день нашей с тобой истории. И знаешь… я не из тех, кто будет бросаться такими словами просто, чтобы успокоить хорошенькую девушку…. Когда я скажу их тебе, это будет на всю жизнь, это будут слова крепче стали. Поэтому… просто не торопи, хорошо?

И он снова проваливается в сон, который утягивает его обратно в свои мутные глубины.

А у меня будто остаётся дыра в груди.

Уже нет сил отирать слёзы, которые бегут по щекам.

Вот и всё, Гаяни. Вот и всё. Ты узнала, что хотела. Горькая истина – но лучше так.

Он тебя не хочет.

И он тебя не любит.

Дожидаюсь, пока уснёт покрепче – хотя куда уж крепче – и осторожно пытаюсь выпутаться из его рук. Ничего не получается, он лишь сильнее сжимает железное объятие сквозь сон, как будто опасается, что заключённый сбежит из-под стражи.

Правильно опасается, но мне уже всё равно.

Голова раскалывается.

Боги, как же больно…

Решение приходит само собой – я же перемещалась когда-то! Подвеска на моей груди усиливает магию. Даже такой необычайно сложный её вид, как магия портальная. Правда, в тот раз у меня получилось переместить лишь разум. В этот раз нужно и тело тоже – невероятно трудная задача. Но сейчас у меня чувство, будто это в прямом смысле вопрос жизни и смерти. Каждое мгновение рядом с этим мужчиной отравляет мою душу ядом.

Сжимаю подвеску на груди.

Пожалуйста.

Ну, пожалуйста.

Зеленоватое мерцание окутывает моё тело. Прихожу в себя на том же самом месте, где оставила платье. Дурацкая пелена белой простыни остаётся в руках спящего Ричарда. Он даже не замечает, что меня больше нет рядом.

Торопливо наклоняюсь, подбираю платье, кое-как в него влезаю. Трясущимися руками застёгиваю половину крючков, не попадаю,бросаю как есть. Моя голова, кажется, сейчас взорвётся изнутри. Но сердцу – сердцу больнее.

Как будто мир вокруг потускнел.

Когда Ричард Винтерстоун пришёл в мою жизнь, он будто раскрасил её в разные краски, неведомые цвета, которые я даже не подозревала, что есть на свете. И вот теперь холодный дождь смывает всё это, и разноцветные струи стекают вниз, обнажая всё тот же суровый серый камень. И поделом. А не надо было ничего себе придумывать. Ты пять лет жила в фантазиях, в придуманном мире. Ждала… ждала… чего, Гаяни? Того, чего он, теперь так ясно, не мог тебе дать.

Твои несбывшиеся ожидания – только твоя проблема. Живи теперь с этим. Как сумеешь.

Кое-как я нащупала застёжку цепочки на шее. С третьей попытки получилось расстегнуть.

Расставаться с кулоном было тяжело. Но необходимо.