Онлайн книга «Замки роз: нерассказанные истории»
|
Прочитаннаякогда-то книга помогла понять, что означает твёрдость его тела. Мой муж меня хочет. Это открытие сводит с ума. Его напряжённо ищущие пальцы находят в темноте моё лицо, гладят по щеке. Я ласково трусь об них. Я очень, очень сильно по тебе соскучилась, мой родной. Его выдох. Ныряет пальцами мне в волосы на затылке. Привлекает к себе. Яростно целует. Я нерешительно кладу ладони ему на грудь. В смятении ощущаю голое тело. Твёрдое, горячее, рельефное… робко глажу пальцами. Поцелуй становится еще яростнее, глубже, я теряю голову. В темноте совершенно утрачивается ощущение пространства и границ своего тела. Он как будто везде. Накрывает сверху – так, что не сбежать. Но уже не хочется. Давно не хочется, если честно. Сбивчивые слова его хриплым шёпотом: – Такая мягкая… такая нежная… такая сладкая… и полностью, вся, вся моя. Руки нетерпеливо проникают под одеяло, принимаются хаотично блуждать по телу, не давая мне времени опомниться, смутиться, сжаться. И каждый раз это обжигает таким удовольствием, которого я даже не могла представить. Что моё тело, к которому я всегда относилась с таким стыдом, может, оказывается, чувствовать такое. И что моё мужчина может получать от прикосновения к моему телу столь очевидное удовольствие. Когда я осознала это, вслушиваясь в тяжёлое рваное дыхание, в его короткие стоны, удивилась особенно сильно. Он и правда не стал меня раздевать. Даже касаний через одежду было достаточно, чтобы лишить меня остатков разума и ввести в состояние томного исступления, в котором уже совершенно было не важно ничего, кроме жадных рук и ненасытных губ. - У тебя такая красивая грудь… Пышная, нежная… как будто создана специально для моей ладони… восхитительно. Закусываю губу, подаюсь ему навстречу, чтобы ощутить его ладонь плотнее, ярче, сильнее. Он немедленно сжимает в ответ властным, присваивающим жестом. Восхитительно… о да, я согласна с этим, мой король! А потом в темноте он безошибочно находит и жгуче кусает губами через тонкую белую ткань ночной рубашки середину моей груди так, что становится больно от наслаждения. Я снова выгибаюсь навстречу губам с низким протяжным стоном, он тут же просовывает руку мне под спину, сковывает объятьями так, что не двинешься. А потом я понимаю, что у моего мужа,кажется, весьма своеобразное было представление о «не снимать рубашку». Кажется, имелось в виду «не снимать полностью» Зубами тянет вырез вниз, оголяя мою грудь. И набрасывается на неё, как голодный зверь, порыкивая от удовольствия. Целует, кусает, лижет… Моя стыдливость порвана в клочки и осыпалась куда-то в темноту под этим звериным нетерпением. Со второй проделывает то же самое. Одеяло сбито уже куда-то к нашим ногам. Правой рукой нетерпеливо ныряет под подол задранной сорочки, и… О, боги. Я кое-как нащупываю его запястье, попадаю не сразу, хватаю его, пытаюсь оттолкнуть его ладонь. Он берет мою руку и решительно убирает прочь. Одной ладонью прижимает моё запястье к подушке. Другой снова властно ныряет под подол. Твёрдый мужской голос надо мной повелительно произносит: - Больше… никогда… Дерзкое прикосновение там, где уже даже стыдливости моей сказать нечего. Только вскрикивать, только выстанывать его имя. - Чтоб я даже не слышал от тебя… Быстрее, и быстрее – через вымокшую насквозь ткань нижнего белья, так остро, так ярко, так ослепительно прекрасно, до звёздочек в темноте перед плотно-плотно закрытыми глазами. |