Книга Замки роз: нерассказанные истории, страница 13 – Анна Снегова

А в глазах, когда она перевела взгляд с книги на меня, читался буквально смертный приговор.

Я вся сжалась.

- В Яму! – коротко выплюнула Одетт.

А всё-таки зря я не села читать книгу днём.

Может, тогда не попала бы в Яму в чём была – босиком и в одной нижней сорочке.

Ямой у нас называли подземелье, на котором выстроена была Обитель. Попадали туда редко, а кого угораздило, – не очень-то распространялись о ней, только изо всех сил старались больше туда не попадать.

Каменные стены Обители и в наших-то комнатах не слишком грели, здесь же они, казалось, выпивали всё тепло из тела. Когда меня втолкнули в крохотную камеру с прогнившим тюфяком на полу и крохотным окошком под самым потолком, первая мысль была – до утра я просто-напросто превращусь в ледышку. Вторая – а с чего я вообще взяла, что меня утром выпустят?..

Одетт подняла свечу повыше и внимательно смотрела на меня с бесстрастным выражением лица пару минут. Ждала, что буду умолять сжалиться?

Может, и стоило бы. Не знаю, что за упрямство заставило меня сжать зубы и обхватить себя за плечи, чтобы унять дрожь – но не попросить даже об одеяле. Наверное, жуткое чувство несправедливости, которое душной волной поднималось изнутри.

Я же не сделала ничего плохого! Разве я причинила хоть кому-то зло? За что меня сюда?

Наконец, не дождавшись униженной мольбы, Одетт поджала губы презрительно.

- А ведь я и правда прочила тебя на место своей преемницы. Ты подавала надежды! Без сомнения, твой мерзкий проступок всё перечеркнул.

- Я не сделала ничего мерзкого! – вырвался у меня крик. И тут же сама испугалась своих эмоций, потому что никогда не позволяла себе даже голоса повысить. Невольно сжалась, ожидая реакцию Преподобной.

- Ещё как сделала! – выплюнула она. – Читала о подобных… гадостях.

- Это… не гадость! - упрямо проговорила я. Мне было обидно за чудесную книгу. – От этого же.. бывают дети!

Одетт посмотрела на меня так, будто я сказала что-то богохульное. А во мне всё больше зрел протест. Да, мы тут все вроде бы как послушницы Небесной Девы, постоянно молимся ей и совершаем торжественные обряды, возлагаем жертвы к алтарю у большой деревянной статуи в часовне – фрукты, овощи, мёд…

Но разве сама Небесная Дева когда-либо говорила, что все-все обязаны оставаться девами? Разве среди других богинь нету покровительниц матерей и удачных родов? Ещё как есть!

Мы ведь изучали историю культа. Первыми служительницамистановились старые девы, которых никто не взял замуж, или невесты, не дождавшиеся женихов с войны. Только потом в Обитель стали отдавать дочерей без разбора – и богатые семьи, чтобы повысить свой политический вес, и бедные, чтоб избавиться от лишних ртов… На Материке всегда кто-нибудь с кем-нибудь воевал. Девушек всегда было больше, чем юношей, и с этим надо было что-то делать. Об этом не говорилось прямо в священных книгах или в исторических трудах, но чем больше я читала их, тем больше у меня в голове выстраивалась именно такая картина.

Фанатичка Одетт не заставит меня думать, что добрая и милостивая Небесная Дева покарала бы смертными карами девушку, которая выбрала бы для себя путь матери и рождения детей.

Боги милостивы – не то, что люди.

- Дети? У тебя никогда не будет детей, - улыбнулась Одетт и бросив на меня последний взгляд свысока, захлопнула тяжеленную дверь на скрипучих петлях, оставив меня в кромешной тьме.