Книга Лихо. Только твой, страница 55 – Галина Чередий

– Нет-нет! – в отчаяние засучила я пятками, увидев за его спиной опять призрак чего-токровавого и грубо схватила Макса за челку, потянув наверх и приказала: – Сейчас! Давай!

– Да охренеть можно… – ошалело выдохнул Лихо, когда я протолкнула между нами кисть и стала дергать его ремень. – Детка, ты мне кукуху своротила, ещё и скальп снимешь… только похер.

Он резко поднялся, встав на колени, рванул ремень сам, вжикнул молнией и спихнул с бедер джинсы сразу с трусами. У меня было ровно мгновенье на то, чтобы пройтись по нему обнаженному, жилистому, смуглому, огромному быстрым взглядом, остановившись на упруго шлепнувшей по поджарому животу мужской плоти.

Лихо снова навалился, возвращая желанную тяжесть, позволяя обвить себя моим рукам и ногам, прогнуться ему навстречу. Давление, боль сопротивления давно не знавшего вторжения тела, боль необходимая, та самая, и наш общий стон, когда на обоих обрушивается тот самый момент безвозвратности. Он во мне, и я уже никогда не забуду как это.

Лихо не жалеет, дав лишь секунду на то, чтобы прочувствовать как он меня заполняет собой, отступает, врезается, сходу срываясь в дикий темп. Он лютует, врезаясь так, что у меня лязгают зубы, буквально пропахивая жёсткими ударами бедер мне дорогу к оргазму. Мне больно, мне сладко, мне так, как нужно, потому что этой его вбиваемой в меня мощи, его самого во мне, так много, что ничему больше места не остаётся. Нет крови, нет мертвецов, нет пережитого ужаса, есть только мужчина, который не оставил мне ни единого шанса не провалиться в бешеную эйфорию.

А я подчиняюсь жёстким требованиям его рваных движений, натягивающих внутренние струны все сильнее-сильнее, до дрожи, до хрустального звона, до невыносимого просто напряжения, и наконец не выдерживаю – взрываюсь миллионом осколков, раз, ещё, ещё, слепну… и перестаю быть.

– Охренеть! – сипло выдохнул я, вскидываясь над замершей подо мной Софией, как только перестало догонять и крыть жёсткими афтершоками оргазма.

Лучше охарактеризовать ситуацию в целом вряд ли можно было. София уснула. Взяла и отключилась, как только кончила. Конечно, после всего, что с ней случилось, как ее колбасило отходняками и лошадиной дозы бухла оно вполне ожидаемо, но все же ситуация, сука, хоть смейся, хоть плачь. Меня тут на ней размотало всего прям и до сих пор ещё потряхивает, догоняя самыми кайфовыми за жизнь ощущениями от секса, а она уснула. Первый секс с моей пожизненной парой, типа торжественное событие, а у нас вон чё вышло.

И ещё чует мое седалище – то ли ещё будет. Ну да, София сама на меня полезла, но у ба… у девушек это никогда же не считалось. По-любому, это выглядеть будет так, что я воспользовался ее состоянием, такой-сякой мерзавец. Напоил, завалил, поимел, похотливая и бесчувственная скотина. И, наверняка, головняка на этой благодатной почве я ещё хватану, ой-ей-ей.

Однако, сожаления все равно не находилось среди того, что я сейчас ощущал. Разве что, по тому, что продолжить не выйдет, а я бы с Софии до утра не слезал. Так что, да, я та самая скотина похотливая и бесчувственная и есть.

Приподнялся на локтях, все ещё вжимаясь крепко бедрами между ее ног, посмотрел в лицо. Ну что же, пора констатировать факт: это теперь моя женщина. Погонял в голове, поймал отклик собственной похоти, мощный, мгновенный, пришлось даже отстраниться и скатиться с Софии, потому как, если и пронесёт с первым разом, то второму домогательству к себе бессознательной прощения не будет.