Книга Лихо. Только твой, страница 53 – Галина Чередий

В тачке врубил печку на полную и подогрев сидения, прифигачил Софию ремнем на всякий, тронулся и только тогда набрал Дему.

– Демыч, тут некоторая жопа приключилась. Я домой еду, но надо чтобы вы выдвинулись на один интересный адрес. Подчистить четыре единицы, как на днях пришлось. Кибера с собой бери, чтобы собрал все звонилки и прочее их железо, обезопасил от отслеживания, потом вытащил из них всё обстоятельно. Короче, он лучше знает чё делать надо.

– Понял. Адрес давай, – потребовал Дема.

Мы куда-то шли, потом ехали, я не видела, не осознавала куда. В лицо дул теплый воздух, глубокое мягкое сиденье тоже быстро стало почти горячим, но это никак не повлияло на жуткий холод, что сковал меня изнутри. Макс что-то говорил. Мне или кому-то по телефону – понятия не имею. В ушах стоял оглушительный звон, перед глазами плавали кровавые пятна, окружающий мир был отрезан от меня толстым-толстым слоем льда, в котором я увязала все глубже, как в губительном болоте.

Очнулась только тогда, когда по пищеводу хлынул огонь, я им захлебнулась и закашлялась. В голове словно что-то оглушительно лопнуло, и я осознала, что опять нахожусь в незнакомом помещении, сижу на коленях у Лихо, который как раз вливал мне в рот нечто термоядерно алкогольное. Часть жидкости пролилась, попав на порезы от ошейника, и я зашипела от жжения.

– Тихо-тихо, не дергайся и руками грязными не хватайся! – буркнул Лихо, – Давай, ещё глотни, попустит совсем, и я тебе все обработаю.

Каким бы тихим ни был его голос, он врезал по обнажившимся нервам так болезненно, будто меня вывернули ими наружу и плеснули кипятка. Дернувшись всем телом, я слетела с мужских колен и рухнула бы на пол, если бы Макс не успел удержать меня. Но сам факт фиксации, новой несвободы заставил в разуме вспыхнуть панику, я стала вырываться отчаянно, вопя так, что и сама оглохла.

Лихо меня держать дальше не стал, и, шарахнувшись от него, я метнулась через всю незнакомую комнату, влетела в угол и сползла там на пол, вжавшись в стену спиной. Некоторое время не могла вдохнуть – лёгкие будто окаменели, даже в голове зазвенело, как на большой высоте. Макс что-то опять говорил, медленно жестикулируя, но до меня звук не добирался, я лишь видела, что его руки и губы двигаются. А потом наступил некий кризис, и я таки продавила внутрь первый вдох, переламывая хребет панике. И сразу же протянула руку, требуя у Макса бутылку.

Он, весьма предусмотрительно, приближаться не стал, завинтил пробку, положил плоский сосуд на гладкое дерево пола и толкнул, заставив проскользить ко мне.

Я рывком скрутила крышку, поднесла ко рту горлышко, и стекло зацокотало по зубам – рука у меня тряслась как у завзятой алкоголички с жуткой похмелюгой. Глоток, ожог, глаза зажмурила, но тут же открыла, потому что перед ними мгновенно вспыхнул образ Чазовас перерезанным горлом, оседающего на пол. Глаза широко распахнуты, будто в изумлении, губы шевелятся, произнося мое имя, но вместо слов – хрип и бульканье.

Мотнула головой, стремясь отогнать кошмар. Ещё глоток, ещё, больше огня внутри. Режущая боль оков, которые не разорвать, не освободиться. Ошеломление оттого, что подобное происходит со мной наяву, а не в кошмарном сне.

Ещё больше жгучего пойла, прочь все, не хочу все это видеть-помнить сейчас! Краткий последний взгляд Руслана, продающего меня, обрекающего на жуткое будущее, и в этом взгляде нет сожаления или капли надежды для меня. Как же так? Как так? Люди с людьми… да ни с кем, хоть животное, хоть нежить, так не должны поступать, нельзя, невозможно, если ты себя все ещё человеком признавать желаешь… Напали – сопротивляйся, убей, устрани угрозу. Но сраные опыты во чье-то там благо, похищения, издевательства, гребаное принудительное разведение… Зачем я о таком теперь знаю?!!