Книга Невидимый враг, страница 144 – Анна Снегова

— Значит, вот как, да? Сначала скрываешь маленькую такую, несущественную деталь, что ты, оказывается, у нас принц…

Ох, божечки. И надо же было мнеостановиться в самом неподходящем месте! Оглядываюсь нервно. Народу вокруг прорва! Кажется, мы угодили в какой-то парадный зал — то ли танцевальный, то ли обеденный, не разберешь их, этих южан. Но народищу там просто уйма! Я столько разом ни на одном деревенском празднике не видела. И все вытаращив глаза наблюдают за спектаклем. Ну да мне наплевать.

— А потом и вовсе… решаешь себе политический союз быстренько соорудить? Чтоб с Таарном помириться? А я у тебя, значит, эта… как его… походный трофей? Залог мира, дружбы и процветания, да⁈ Чтоб брат не вздумал войной пойти⁈.. И вообще…

— Люблю тебя, дурочка.

Куда-то пропадают все-все злые, обиженные слова, которыми ещё хотела в него зашвырнуть.

Стою на виду у всех, растерянная, а он медленно приближается ко мне своей крадущейся кошачьей походкой. И смотрит так, что ноги подкашиваются.

— Лю-блю.

На таких ногах ватных, конечно же, убегать не очень удобно. Поэтому приходится стоять и ждать, пока, наконец-то, поймают.

И он конечно же, меня ловит.

Хватает за талию и приподнимает рывком высоко-высоко.

Прижимает к себе так, что даже если б у меня до этого всё дыхание не закончилось, то вот теперь-то уже точно вдохнуть не смогла при всём желании.

И впивается в губы.

На глазах у всей этой толпы зрителей… о которой я уже очень и очень скоро забываю напрочь…

Кажется, Зор решил сделать так, чтоб у меня сомнений в сказанных им словах не осталось больше.

И надо сказать, у него отлично получилось.

Потому что к моменту, когда он отрывается от меня с видимым усилием, я забываю даже, мы в Таарне ещё, или уже нет.

— А теперь пойдём-ка отсюда! А то мне уже стоит больших трудов держать этот чёртов плащ.

Приземляет меня аккуратненько на пол.

Хватает стальным обручем моё запястье. И тянет куда-то. Оглушённую, вообще потерявшую способность соображать.

Как-то слишком много в последнее время поворотов крутых в моей жизни.

Не успеваю.

Взрыв голосов за нашими спинами приглушает захлопнувшаяся дверь.

А потом ещё одна.

И ещё.

И ещё…

Много-много дверей.

В этой части дворца совсем тихо, и совершенно нет посторонних людей.

Наконец, последняя дверь мягко закрывается за моей спиной.

Я оглядываюсь растерянно…

Первое, на что падает мой взгляд в этой просторной и залитойсолнцем комнате, из которой нет другого выхода кроме того, которым мы пришли — это широченная кровать под балдахином с белыми тончайшими занавесями.

Да одна такая кровать размером с половину моей хижины!! Зачем, спрашивается, одному человеку такая? У-у-у-у, развратник…

Тихий щелчок ключа в замочной скважине заставляет меня вздрогнуть.

О! А вот и мурашечки. Уж они-то, в отличие от меня, простили блудного… и блудливого кота сразу же и безоговорочно.

Упираю руки в боки и восклицаю возмущённо:

— Ты куда меня привёл, озабоченный⁈

Неслышная кошачья поступь. Ближе и ближе. И что-то сладко ёкает у меня внутри.

Обжигающий жар серебряного взгляда.

Вкрадчивое мурлыканье:

— Мр-р-р-р… В твоей-то комнате я себе все бока отлежал, радость моя! Подумал, будет справедливо, если ты теперь отлежишь в моей.

Упрямо скрещиваю руки на груди.

— Значит, об одном только думаешь?

А у самой уже дрожь по спине. И совершенно точно не от страха. А от того, какими глазами смотрит на меня мой кот. Жадно бродит взглядом по телу, как будто голодный хищник, что загнал, наконец, желанную добычу, и теперь примеряется, куда половчее впиться клыками.