Книга Искушение Фрейи, страница 87 – Анна Снегова

- Зачем ты? Я бы, например, с огромным удовольствием лучше с ней поболтала. Так кого ты там «не приводил»?

- Мирей, дорогая, помоги мне с хлебом! – поспешно просит мать и протягивает к ней руку.

«Хлопок» в воздухе – и ребёнок перемещается на несколько шагов к ней ближе.

- Выпендрёжница мелкая, - фыркает Мэлвин и усаживается на лавку рядом со мной, перекинув ногу, как на лошадь. Я выпрямляюсь гордо и делаю вид, что не замечаю, что он слишком близко.

В то время, как всю меня внутри терзает и сжигает странная злость, которая требует выхода. Но я в гостях, поэтому стараюсь держаться. Хотя больше всего хочется запустить в Мэла чем потяжелее, чтобы стереть с его лица вот эту ухмылку, с которым он любуется моим раскрасневшимся сердитым лицом. Я абсолютно точно знаю, что мои щёки предательски алеют, судя по тому, како жар ощущаю на них. Хочется приложить ладони и остудить. Но я изо всех сил пытаюсь не вести себя как ревнивая дура, которой, без сомнения, не являюсь.

Просто если я чего-то ненавижу в своей жизни, так это мужики-бабники.

От них девушкам нет ничего, кроме горя.

И с самого начала я подозревала, что Мэл – именно из этой породы мужчин, которая никогда, никогда, никогда не меняется. Каждый раз, как только он умудряется усыпить мою бдительность, какая-нибудь мелочь снова выдаёт его натуру. И мой разум всячески старается напомнить глупому сердцу – успокойся! Мы же с тобой не хотим, чтобы тебе было больноснова.

Почему-то кажется, что в прошлый раз были лишь цветочки.

Ульрик не смог зацепиться в моём сердце глубоко.

Теперь… я знаю, я чувствую, что никогда в жизни ещё моё слишком нежное, на мою беду, сердце не было в такой опасности.

Что ж. У меня ещё не атрофировался инстинкт самосохранения.

Отворачиваюсь от Мэла и сохраняя невозмутимый вид, слежу за тем, как крошка Мирей одним лишь движением ладони начинает запекать хлеб. Прямо в деревянной миске. Округлая буханка охвачена синеватым магическим пламенем, истекает ярко-синими искрами в потолок… покрывается румянцем… по комнате начинает плыть упоительный запах свежего хлеба.

Это удивительно! Никогда ещё не видела такого чуда.

Не дождавшись моего внимания, Мэл отворачивается к Деймону, который сидит по правую руку от него.

- Ты не знаешь, Терри скоро явится? – спрашивает Мэл тихо. Подслушивать, конечно, не хорошо, но я помимо воли напрягаю слух. Да что ему сдался этот брат? А кстати, сколько их тут всех братьев и сестёр вообще… пытаюсь подсчитать, и пока что у меня получается шестеро. Господи, мать Мэлвина – настоящая героиня! Как эта хрупкая леди умудрилась породить на свет столько богатырей? И одну нахальную девицу.

- У Гордевида пропадает, как обычно. Так что вряд ли.

- Ясно, - кивает Мэлвин, выслушав брата. И начинает что-то рассказывать ему вполголоса. Всё время разговора вихрастый подросток с любопытными наглыми глазами то и дело стреляет ими в мою сторону. Что-то мне подсказывает, что Мэлу стоит начать переживать. Через несколько лет его знамя главного сердцееда Таарна может перейти в другие руки.

Наклоняясь ниже, Мэл делает тон голоса ещё чуть ниже, и, к своей досаде, я перестаю что-либо различать. Деймон тут же делает серьёзное лицо и начинает внимательно слушать. Его брат-близнец, сидящий напротив,– хмурится, и книга перестаёт отнимать всё его внимание.