Книга Искушение Фрейи, страница 127 – Анна Снегова

В конце концов, наступает абсолютная, какая-то первозданная тишина. Весь дом уснул, даже безмозглые сверчки прекратили свои бесконечные рулады. Только тихий шелест листьев за окном, где колышутся тёмные ветви деревьев.

Ту-дум.

Моё сердце чуть не останавливается, когда в тишине слышу шаги.

Медленные, неторопливые. Я уже знаю эти шаги так же хорошо, как собственное отражение в зеркале.

Ближе и ближе. Вдоль по коридору. Как можно делать в домах такие бесконечно длинные коридоры?!

Без малейших колебаний останавливаются у моей двери. Я слежу за ней так пристально, словно от этого зависит моя жизнь. Смутные очертания предметов в комнате скрадывает ночь.

И наконец, дверная ручка медленно поворачивается.

К счастью, именно в этот момент луна снова показалась из-за туч, и поэтому в комнате вполне неплохо видно…

Как в приоткрытую дверь проникает пустота. Створка закрывается сама собой.

С диким волнением, со всё более частящим пульсом пялюсь в эту пустоту и жду. И совсем не удивляюсь, когда в ней медленно проявляются очертания массивного мужского тела. Одно присутствие которого почему-то так сильно всё меняет, что мне на миг становится страшно.

Когда это случилось? Когда я успела?

Как будто всё становится ярче. Запахи, звуки, эмоции. И невидимое тепло разливается по комнате. Согревает изнутри. Просто потому, что вот эта улыбка на его лице – она только для меня.

Поплотнее закутываюсь в одеяло.

- Ты почему свою магию невидимости совсем не используешь? – спрашиваю строго. – Ладно, на арене. Но в жизни – почти нет. Была б у меня такая способность, только невидимкой бы и ходила.

Мэл иронично приподнимает бровь и стреляет в меня взглядом, от которого под одеялом становится как-то жарко.

- А зачем мне? Я предпочитаю, чтоб меня хорошо было видно.

Вот же зараза…

Невозмутимо швыряет оба меча, которые, видимо, так и таскал за собой полночи, куда-то в угол. Туда же летят ботинки и кольчуга.

- М-м-м… устал, как собака, - разминает широкие плечи. По счастью, рубашка всё ещё на нём, хоть за это спасибо. У меня и так совсем чуть-чуть до инфаркта во цвете лет. Сердце колотится, как в поединке не колотилось.

А потом Мэл берёт, и бесцеремонно поворачивает ключ в двери. Сухой щелчок металла вызывает у меня дрожь по телу. Хочется спросить, по какому праву мы тут хозяйничаем, как у себя дома… но потом я вспоминаю, что он и есть у себя дома.

Нервно облизываю пересохшие губы.

Подёргав дверную ручку и убедившись, что всё надёжно заперто, Мэл неторопливо, как подкрадывающийся хищник, идёт к моей постели. Я невольно отшатываюсь спиной к стене. Наверное, потому что при этом лицо у него стало… голодное. Когда на миг с него слетела маска улыбчивого балагура, и под ней оказалось что-то такое, тёмное и настоящее, на что всё внутри меня отозвалось очень и очень странной реакцией. Это был страх… пополам с предвкушением. Я уже отчаялась разбираться в причудливой смеси собственныхэмоций. Решилась сегодня плыть по течению впервые в жизни – значит, будем плыть.

Мэл тут же останавливается.

- Так. Радость моя. А давай-ка сразу договоримся. Мне каждый раз вот этот вот страх в твоих прекрасных глазках – как ножом по сердцу. Я всё понимаю, и прекрасно помню наш с тобой предыдущий разговор. Но вроде как с тех пор между нами кое-что изменилось, правда? – он вдруг тепло улыбается и кивает на моё запястье. Я спохватываюсь, что всё это время неосознанно потирала браслет. Отдёргиваю руку, прячу под одеяло. Мэл продолжает: - Так что предлагаю договорённость. И надеюсь, она тебя успокоит, и ты перестанешь трястись.