Онлайн книга «Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара»
|
– Да этим гориллам банан покажи – они и из-за него передерутся! – А «своей бабой» назвал у мэра? Прилюдно. – Боги милостивые, не напоминай даже… – Чесалку подарил… При всех, опятьже. – Ещё бы блох из своей гривы мне надёргал! Чушь-то не пори! – А вот зря вы её выбросили. Юн мне её потом «прочитал»: Вангапу там всю свою жизнь отобразил в узорах, с тем посылом, что нет у него от вас тайн – весь ваш. – Глупости какие, – фыркнула Мелли. – Что там в этих спиральках прочитать можно… – Ну ладно… Сами напросились. Помните, он вам руку под мышку засунул? – Боги милостивые, ты мне этот позор до конца жизни припоминать будешь?!.. «На удачу», как же! Так при всех приличную даму унизить! – Я потом у Атурунги спросила, что это за обычай. В общем… Дэвры по-разному «сердце отдают». Не только на колени бухаются. А он так показал всем, что принимает вас всю, в том числе… м-мм… с вашими запахами. – Аурелия Минци!!!.. – В общем, предложение он вам тогда сделал. – Ч-чего?.. – растерялась Мелли. – А панго-коваи после такого от мужчины принять – это всё равно что «да» ответить, – нагло глядя ей в глаза, веселилась я. – Д-да… да как это… – заморгала она. – Ничего ж серьёзного у нас… Ну, полыхнула страсть… Отмолю уж… – Косичка эта, что вы так тщательно прячете, означает: «жена». – Ари, ты чего болтаешь-то!.. – Монисто на пояс дарят в знак того, что отдают свой дом и признают в нём хозяйкой. – Ну, да, повесил чего-то… Я и брать-то не хотела, а то будто девке какой за ночь подарки… – В общем, отмаливать вам уже ничего не придётся, – безжалостно припечатала я. – Ваша с Ником матушка, к сожалению, уже на том свете, так что выкупать вас ни у кого не надо. Обряд очищения Вангапу сразу после того предложения на озере Таупо прошёл. Выжидать согласия тохунги вам тоже не нужно – это только для молодых и глупых, до тридцати вёсен. Так что боюсь, с «ничего серьёзного» вы опоздали. Вы как бы уже немного замужем, госпожа Имельда… Ярая. Мелли привычно закаменела, побледнела… Но вместо того, чтобы явить «Имельду-в-гневе», вдруг отмерла и, не веря, переспросила: – Так это… Правда, что ли, получается? А он мне всё тоже: «арохайна» да «арохайна»… Шепчет и шепчет каждую ночь… Я ж знать не знаю, что это значит. И горячо так шепчет, в жар каждый раз бросает… – М-мм… А у самого Вангапу спросить? – хихикнула я. – «Арохайна ана» – это «спутница души». Жена та же. Имельда густо покраснела. – Да как-то не до разговоров с ним… Наделили же боги темпераментом… Так это что ж получается? Мне теперь образину эту…медведя моего сиволапого теперь ещё людям представлять придётся как… как… Боги милостивые, да Николас мне теперь вовсе жизни не даст! То-то позлорадствует, обормот! – Я думаю, Николас будет счастлив, – взяла я подругу за руки. – Дайте ему уже своей жизнью пожить. Мы неспешно шли вдоль берега, укрываясь от палящего зноя под раскидистыми пальмами. Мелли молчала, погрузившись в свои мысли и осознавая новый статус. Периодически хмыкала, но чаще улыбалась. Как же было приятно на неё смотреть! Но недолго. Внезапно глаза её сощурились, она пристально поглядела на меня и подбоченилась, превращаясь из влюблённой и счастливой женщины в квохчущую наседку. – Ты мне, Ари, зубы-то не заговаривай… Я ж вовсе не о том поговорить с тобой хотела, – и она вдруг произнесла то же, что говорила мне тохунга. – Свою жизнь когда жить начнёшь? |