Книга Просыпайся, любимый, страница 99 – Екатерина Политова

***

— Ты. — произносит огромное синее дерево. Его гигантские ветви уходят далеко в серое мертвое небо, а корни уходят глубоко в серую мертвую землю. Понятия не имею, откуда это знаю. Раскидистые ветви вместо листьев оканчиваются множеством острых ярко-голубых шипов. Древо Геррии. — Ты не должен здесь быть.

— Я тут не по своей воле, — вздыхаю я и оглядываюсь. — Ну и скука.

— Покой. — раздраженно возражает огромное дерево.

— Не уверен, что я принес тебе покой, — замечаю кисло, глядя на свои руки. Пурпурная сеть яда тянется по запястьям, но боли нет. — Я ведь тут не физически, да?

— Отчасти, — отвечает голос. Женский. Мерзкий до невозможности. Геррия гадкая.

— Что ты сказал? Гадкая? Мерзкая?

Твою мать. Из-под земли резко вырывается синий корень, обвивается вокруг моей шеи, сдавливает и тянет вниз.

— Ты не фон Стредос, на колени! — верещит Геррия.

— Черта с два ты будешь со мной так обращаться, — сиплю я злобно.

Хватаюсь за корень и поджигаю его. Раз моя душа здесь, то и демон тоже, мы неразделимы. Отросток Геррии вспыхивает ярким рыжим пламенем и она начинает истошно верещать. А я не знаю, что хуже - когда тебя душат или слушать этот визг. Чей у неё голос?

— Всех! Голос всех, кто пожертвовал собой ради Эльдоры фон Стредос! — орет Геррия и выпускает меня. Корень скрывается в серой пыли. — Я разорву тебя на кусочки!

— Не унижайся, богиня… чтоб тебя, — рычу я, осознавая, что грублю титаническому Древу Магии. Главное, не перегнуть палку, Рафаэль, ты уже зарываешься…

— Рафаэль! Ты меня слышишь?

Я оборачиваюсь на голос. Ничего кроме серости. Но я чувствую её. Трогаю щеку, потому что ощущаю её руку. Я её чувствую и слышу.

— Очнись, моя белая акула. Пожалуйста…

— Акула? Серьезно? — ядовито ворчу я и принимаюсь ходить туда-сюда. — Выпусти меня, вонючее Синее Древо!

— Уйди, как пришел! — возмущается Геррия.

— Я не знаю, как пришел, — провожу рукой по волосам.

Она опять зовет меня, я слышу. Чувствую, как в голове Белое Древо пытается упорядочить мне демона, дергает его, мешает его использовать. Явно, черт возьми, несовместимые типы существа и магии.

Фаола зовет меня очнуться. Сжимаю голову руками, потому что начинаю чувствовать боль.

Резко останавливаюсь, потому что мертвый мир вокруг начинает ощутимо трясти.

— Это ты! Ты притащил это сюда! Ты! — опять орет Синее Древо. — Ты притащил сюда Хаос!

Из серой пыли ввысь начинают переть ветви… пурпурные голые ветви, они переливаются из пурпурного в фуксию и фиолетовый. Геррия вскрикивает от боли, и ядовитые ветви Хаоса прорастают сквозь синий ствол Древа от иной магии. Ветви Хаоса врезаются и в меня, обвиваются вокруг тела и принимаются душить меня и давить.

К черту любезности. Я поджигаю всё на сколько хватает собственных сил. Не понимаю в какой форме я здесь, но явно не совсем физически, однако вся моя магия со мной и я могу ею управлять.

А главное, что со мной вдруг оказывается Стихия. И я бы обрадовался если бы она ещё сильнее не перемешала всё в сознании. Меня опять утаскивает куда-то в черноту, но я высвобождаю всё что могу, пламя охватывает даже Геррию, которая верещит не затыкаясь, отбивается только тем, что отращивает больше и больше голубых шипов, сама жжет хаос тленом, но не выходит.

— Освободись от Хаоса! — велит она мне.