Книга Пораженные, страница 40 – Р. Д. Бейкер

Я раздеваюсь, кладу пижаму и свежую одежду в шкафчик. Я направляюсь в душевую вместе с остальными, и все они берут душевые лейки, расположенные ближе всего к двери. Сегодня нас всего 10 человек, к счастью, небольшая группа, а это значит, что, когда я пересекаю комнату, эта сторона практически полностью в моем распоряжении. В кои-то веки я почти могу притвориться, что я одна.

Горячая вода уже льется, и она так успокаивает, когда стекает по моим плечам. Я поворачиваюсь в ней лицом, и крошечные иголочки воды ударяют по моим соскам. Я все еще немного возбуждена, мой неуловимый оргазм витает между моих бедер. Намыливаю руки мылом и провожу ими по телу, но это не помогает.

Я смотрю в зеркало. Он там, разглядывает меня и жалеет, что не может прикоснуться ко мне? Рад ли он, что Мэтта сегодня нет здесь со мной?

От мысли о том, что он наблюдает за мной, у меня в животе разгорается жар, которого, черт возьми, точно не должно быть. Но я ловлю себя на том, что провожу мыльной рукой по своей груди, нежно пощипывая сосок пальцами.

Я провожу другой рукой вниз по животу, дразня кончиками пальцев складки своей киски. Мой рот немного приоткрывается, и я тихо вздыхаю, когда мои глаза остаются на зеркале. Один палец скользит по кончику моего клитора, и стон, срывающийся с моих губ, приводит меня в чувство. Какого хрена я делаю?

Я быстро ополаскиваюсь, заворачиваюсь в полотенце и направляюсь в другую комнату, чтобы одеться. Остальные следуют за мной, разговаривая между собой, но я не могу сосредоточиться ни на чем из того, что они говорят, потому что мои щеки горят, но не отпохоти. Просто странное чувство стыда.

Кормящийся ведет нас в столовую, через двор, где тихо, если не считать раннего утреннего пения птиц. Прохладный ветерок подхватывает капли воды, стекающие по моим рукам, стекающие с волос.

Я получаю поднос с завтраком, на котором горкой лежат яйца, маленькая миска с добавками и обычный большой стакан апельсинового сока. Я сажусь на одну из металлических скамеек, зная, что должна съесть яйца, но в то же время чувствуя, как они мне надоели. Я разминаю их вилкой, с ужасом думая о предстоящем дне.

— Не голодна? — от низкого голоса позади меня по спине пробегают мурашки, и Сайлас садится рядом со мной, оседлав скамейку.

Его глаза пылают красным, и он проводит татуированной рукой по губам, прежде чем указывает на еду передо мной.

— Тебе следует поесть.

— Я так и сделаю.

— Хорошо. — Он оглядывает меня с ног до головы. — Ты великолепно пахнешь.

— Отвали, — шиплю я, отправляя в рот вилку с яичницей.

Но он не двигается, просто остается рядом со мной, наблюдая, как я ем.

— Почему у тебя такие красные глаза? — я поворачиваю голову, чтобы заглянуть в эти светящиеся малиновым глаза. — Куришь слишком много травки?

— Признак возбуждения.

От этого слова у меня сжимается желудок.

— Возбуждение?

Он наклоняется ближе ко мне, кладя огромную руку на стол.

— Я просто увидел, как девушка кончает в душе, так что извини меня за то, что я немного взвинчен.

Мой взгляд опускается на стол, и я ругаю себя за то, что была такой глупой. Какого черта я на самом деле делаю? Вот так насмехаюсь над ним? У меня не было бы ни единого шанса против него. Если бы он хотел утащить меня и поступить со мной по-своему, он мог бы.