Книга Мой неласковый Муж, страница 78 – Екатерина Ромеро

Вот кто истинный Монстр — это Данте. Данте похитил невинную, Данте не дал Арману никакую свободу, а держал его как раба. Он сам не заслуживает жизни.

— Поешь, девочка, не надо так убиваться.

Кэрол. Помню, как первые дни она кормила меня из ложки. Я была в больнице, иногда мелькала Настя, но после она обняла меня и ушла. От Кэрол я узнала, что Настю вернули родителям, она вернулась к семье.

Моей же семьи не было, у меня вообще ничего не было, кроме Армана, и я не могла принять то, что его нет, я просто не верила в это.

Я помню его улыбку и слова: «С тобой все будет хорошо, малыш». Даже тогда Арман думал обо мне, успокаивал меня. Он не должен был приезжать за мной, зная, что не вернется.

— Есть хотя бы тело? Я хочу похоронить. Верни мне его, Кэрол. Прошу, верни.

— Не плачь. Тело вывезти оттуда нереально, да и после такого взрыва… Еся, Арман бы не хотел,чтобы ты плакала, он никогда не выносил твоих слез, ты же знаешь это. Эй, ты жива, ты в безопасности. Арман хотел именно этого.

— А я хочу его! Пожалуйста, верните Армана.

— Еся, у тебя остались воспоминания о нем. Храни их. И вот. Арман просил тебе отдать, но, если не надо, выкинь. И еще письмо. Он по пути написал.

— Он знал, что не вернется, Кэрол?

— Да, знал.

Кэрол протянула мне письмо и два обручальных кольца. Это наши обручальные, я взяла их, надела свое, а кольцо Армана повесила на шею.

Когда Кэрол выходит, я вскрываю этот конверт и сразу узнаю почерк Армана. Это он писал:

«Еся, я не обладаю достаточным словарным запасом, чтобы выразить то, что у меня внутри. Там боль, девочка моя, там все соткано из нее. Я все еще не знаю множества красивых слов, которые ты пишешь в своих книжках, но я постараюсь хотя бы попытаться пояснить.

Я знаю, что погибну в Халифате. Я знал это уже давно и потому не боюсь такого исхода. Я должен был умереть еще тогда, когда был подростком, и то, что этого не случилось, заслуга Данте, ну и, наверное, чуть-чуть моих стараний сверху.

Я должен Данте свою жизнь, эти десять лет свободы или все того же рабства — я должен их отработать. Такова моя цена, по-другому бы я все равно не выжил.

Девочка моя, ты когда-то спросила меня, много ли было у меня женщин. Я ответил «да», и это была правда, но любимая у меня только одна. Это ты, Еся. Всегда.

Моя осенняя девочка, моя любимая, моя жена. Мой слабый, но самый красивый цветок, Еся, я выбрал тебя из шестнадцати тысяч других претенденток.

Я сломал тебе жизнь, психику, память, здоровье. Я знаю. Ты сломала мне мозг и сердце. Кажется, мы квиты.

До встречи с тобой я даже не понимал, что все еще являюсь рабом. До тебя я бы не обрел свободу. Я верил Данте, потому что, кроме него, мне никто и никогда не помогал. Я не знаю, как тебе это объяснить, чтобы ты поняла это.

У вас наверняка есть религия, вы во что-то верите, так вот Данте был моей религией, моим богом, и я верил ему. Искренне, он был тем, кто меня спас из ада, я чувствовал себя ему должным, хотя, думаю, Кэрол тебе тоже много рассказывала про долги, и по большему счету мы их сами себе придумываем.

Извини, кстати, за психолога, это я к тебе ее подослал. Я видел, что тебе было сложно. Я хотел как лучше.Кэрол и правда первоклассный специалист, она держала язык за зубами, и, кроме твоего общего состояния, я не знал, о чем вы говорите, так что за это можешь не переживать. Все твои секреты остались с тобой.