Книга Территория Дозоров. Лучшая фантастика – 2019, страница 95 – Сергей Лукьяненко, Олег Дивов, Святослав Логинов, и др.

Я проснулся.

День будет сложный. Бульбулятор (так мы зовем нашу старосту, Ирку Копылову, за умение нести совершенно наркоманский бред с каменным выражением лица и склонность дымить по самому ничтожному поводу) велела приехать к первой паре. Сегодня предстоит финальный прогон пафосной ереси, которую почему-то называют студенческим концертом. Я – как бы звукорежиссер этого действа.

Час в автобусе, набитом студентами и рабочим классом, запахом бензина и утренним ворчанием. Минимум час сопромата – Бульбулятор, зараза, никак не появится раньше десяти. Три часа тесного общения с самой Иркой, сплетни, жалобы, советы, нелепые шутки. Зато, если выживу, можно вечером завалиться к Шурику с Кабаном и до утра играть в деберц, потому что завтра, о чудо, суббота. Нет, все не так уж плохо.

Думаю: ужасно не хочется вставать. И тотчас понимаю, что не смогу встать при всем желании.

Я проснулся, факт. Я вижу комнату, слонов на шторах, слышу звуки и запахи. Но глаза мои закрыты. Не могу пошевелиться. Я бы и дышать не смог, если бы это зависело от моей воли.

Без паники. Такое уже случалось. Чертовы таблетки. Мозг, заряженный химией, не успевает подготовиться к пробуждению и разблокировать моторику произвольных мышц. Сонный паралич: одна часть мозга не знает, что творит другая. Сейчас начнут истерить миндалины, которым не нравится, что тело неуправляемо. Страх породит галлюцинации. Уже не сон, но еще не реальность.Из этого состояния легко вернуться в настоящий сон – нет, спасибо. Успокаиваемся и ждем. Две-три минуты – и все придет в норму.

А шорох под кроватью… Нет никакого шороха. И не скрипит дверь моей комнаты. И не слышно шагов. Некому здесь вышагивать. И никто не шепчет в ухо: не бойся, милый, это я, всего лишь я. Это не Алька. Ее не может быть здесь.

Но это Алька, и она лжет. Она пришла не одна.

Я вспоминаю, что увидел в ее глазах: обреченность и тоску, в точности как в глазах дедова живца.

Алька сбрасывает мое одеяло на пол. Нежно проводит по моей голой груди чем-то холодным и острым. Нажимает – ласково, почти без усилия, но я чувствую, как лезвие разрезает не только кожу и мышцы, но и грудину. Легко, будто это не кость, а кремовый торт. Руками раскрывает мою грудную клетку, руки у нее теплые. Улыбается, заглядывает мне в глаза. Смотрю ли? Я смотрю сквозь веки. Я вижу.

И тогда Алька открывает рот и извергает тьму. Тьма льется прямо в меня, заполняет легкие, сжимает холодной хваткой сердце, течет по венам.

Поводок тянется вдоль позвоночника из легких к голове; во рту металлический привкус.

Морфей улыбается моими губами, и мы с ним открываем глаза.

«Серый прив! днюху праздновать бушь?»

«Нет».

«А че так?»

«Не на что».

«Да ну серьезно».

«Вообще пусто, Миха. И настроения нет, если честно».

«Печалька. А че так? Давай поведай».

«Да уволили меня вчера! Че так, че так… Заначку пришлось матери перевести. Сестра, идиотка, опять кредит взяла.

Какие-то парни приходили требовать, напугали мать, она им все отдала, теперь гречку доедает».

«Ваще печаль. С чего уволили-то? Ты так вламывал там, мы забыли, как ты выглядишь».

«Фирма разорилась».

«Ну ничего, новую работу найдешь. Ты же как вол пашешь, такие всем нужны».

«Найду, конечно. Но сейчас я на мели. Миха, слушай, а ты как со своей биржей? Не можешь мне инвайт дать? Ну ты меня знаешь…»