Книга К мечте через академию космофлота, страница 33 – Лея Вейлер, Елена Артье

Ну что же… Остаётся только радоваться, что она будет под защитой своего героя. Могла ли она подумать много лет назад, что взявший её на руки молодой лейтенант будет вершить её судьбу?

После совещания Дария не стала задерживаться, чтобы обсудить с другими курсантами новости, а сразу отправилась к себе. Приняла инфракрасный душ, любуясь новенькой татуировкой на груди. Накидала сообщения родителям и братьям, не затрагивая информацию о своей работе. Тем более все исходящие и входящие сообщения проверялись искусственным интеллектом корабля на предмет утечки данных.

Поэтому постаралась придать голосу радости, когда признавалась родной приёмной семье в любви. Впервые говорив об этом чувстве открыто. Не хотелось думать, что её слова родным могли быть прощальными. Она уже стояла когда-то одной ногой к смерти, и тогда ей было гораздо-гораздо страшнее.

Тогда у неё ещё не было Райдера Кинго.

Тогда у неё не было ничего.

Не было даже имени.

Много лет назад

— Двадцать первая, мерзавка, ну-ка вылезай! — визгливый голос надсмотрщицы резанул слух.

Девочка ещё сильнее стиснула в руках уродливую, самосшитую из обрывков ткани куклу. Но для неё она была самая красивая во Вселенной, потому что была единственной. Малышка забилась дальше в угол металлического шкафа и чуть не подавилась огрызком ворованного яблока, пытаясь его проглотить и не хрустнуть. Её даже не смутила червоточина на полосатом боку. Гуманитарная помощь в виде овощей и фруктов пришла ещё накануне, но до детских желудков дошли только пресные варёные очистки на обед.

Двадцать первая единственная решилась на вылазку, чтобы впервые в жизни попробовать яблоко. Съела всё, оставив только черешок.

— Ну, как знаешь. — голос сменился на более едкий и язвительный. — Сейчас там комиссия отбирает самых добросовестных и послушных воспитанников для экскурсии на планету Лира.

Что? Как она могла такое пропустить?!

Между яблоком и экскурсией она обязательно бы выбрала последнее. Наверное, тридцатый, который был в курсе всех сплетен, специально ей ничего не сказал, когда она задумала свою вылазку. Чтобы претендентов меньше было. Девочка вылетела из своего укрытия, больно стукнувшись затылком об угол, так что из глаз посыпались искры вперемешку со слезами.

— Ага! Вот тебе! Вот тебе! — прошлись удары розгой по худенькой спине. — Не видать тебе экскурсии как своих родителей! Никому ты такая уродина не нужна!

Слова ужалили больнее ударов. Двадцать первая рассвирепела и перехватила розгу, дёргая её на себя. Сдирая до крови кожу. И хоть девочка была даже для своего возраста мала ростом, злость и ярость придавали ей небывалые силы. Все воспитанники это знали, а потому ссориться с «этой сумасшедшей» никто не стремился.

— Да что ты себе позволяешь, полукровка! — ахнула надсмотрщица, имени которой девочка даже про себя произносить не хотела, и схватилась за синие волосы, собранные в тугую косу. Больно дёрнула вверх. — Сейчас посидишь в тёмной, может, и образумишься, воровка. Давно говорила, что драть тебя надо, раз слов не понимаешь.

«Тёмной» в приюте для полукровок, которых считали отбросами общества, называли помещение без окон, дверей, да и вообще какой-либо мебели. Душное и холодное. Только вот с хорошим образованием здесь никто не работал, а потомуникому не было известно, что для Двадцать первой в тёмной были вполне приемлемые условия. Она любила быть одна. Её не пугали ни темнота, ни духота, ни тем более холод, потому что сероватая кожа, доставшаяся от неизвестного родителя, могла дубеть и закрывать таким образом организм от неблагоприятной окружающей среды, будь то холод или жар.