Книга Чужая невеста для дознавателя, страница 75 – Полина Никитина

Решаюсь сделать шаг ему навстречу и, протянув руку вперёд, подманиваю его к себе пальцем. Отец насмешливо скалится, но всё же подходит ко мне.

- Зачем ты так со мной? - шепчу, глядя в его пронизанные ненавистью глаза.

- Хочешь знать правду? - приподнимает густую бровь.

- Да.

Я готова услышать любой ответ. Начиная с того, что он мечтал о сыне, но получил дочь, заканчивая тем, что я ему неродная. Вместо этого слышу:

- Твоя мать обманом забеременела от меня. Я не хотел детей. Более того, я их терпеть не могу, до сих пор. Дал ей денег, чтобы избавилась от плода. Она пропала из виду, а через год принесла тебя в подоле и поставила меня перед свершившимся фактом. Поэтому будь добра, хоть раз в жизни сделай что-то полезное за то, что я не выгнал твою мать туда, откуда она пришла.

У меня чувство, будто по голове с размаха ударили чем-то тяжёлым. В глазах потемнело, а рёбра сдавило так, что я не могу дышать. Хватаю ртом воздух, как рыба и без остановки щипаю себя за запястья, в надежде, что это всего лишь кошмарный сон.

- Услышала что хотела? - он смотрит поверх меня и машет рукой Амалии. - Теперь пошла за ней и без глупостей. Всё ясно? Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он размашистым шагом покидает дом, оставляя меня наедине с любовницей Алекса.

- Не медли, - сердито произносит она. - Пойдём. Мне не нравится твой папаша в гневе.

Ощущая чёрную пустоту внутри, я поднимаюсь за блондинкой с кукольным лицом по крутой лестнице, до хруста сжимая тонкие перила. Прохожу в небольшую комнатку со старой железной кроватью и рваным матрасом, лежащим на панцирной сетке, и без сил опускаюсь на пол.

- Ужина не будет, - бурчит недовольная Амалия, спиной пятясь к дверце. - Но тебе полезно поголодать, сбросишь лишние килограммы. Она уже схватилась за ручку двери, когда с моих пересохших губ срывается:

- Мы можем с тобой поговорить?

Кайл Беннет

Пробуждение даётся мне с большим трудом. Голова раскалывается от боли, во рту ощущается такая сухость, что губы потрескались до крови.

С трудом сдержав тихий стон, сажусь на кровати, пытаясь вспомнить, что же меня вынудило за остаток ночи прикончить целую бутылку коньяка.

- Демон, - хриплю я. - Как же хреново.

Попытка вспомнить хоть что-нибудь оборачивается новым приступом мигрени, которого я бы и врагу не пожелал. Хотя нет, отцу Бриттани - вполне.

Память услужливо подбрасывает обрывок воспоминания о нашем с Фиалочкой разговоре. Точнее, о его окончании, когда она, бросив на меня полный печали взгляд, молча развернулась и ушла.

- Да что ж такое…

На ватных ногах я спускаюсь по лестнице, добираюсь до кухни и осушаю залпом стакан холодной воды. Чуть-чуть помогает обрести ясность мысли, и я выпиваю ещё один. От студёной жидкости зубы противно ноют, и я плетусь в ванную комнату со страдальческим выражением на бледном лице.

Контрастный душ приводит меня в чувство. Обрывки вчерашних событий начинают складываться в единую мозаику, и вскоре помню всё, что и кому говорил.

Марианна пришла в ярость, когда я привёл её в “Голубое небо”, а сам объявил, что вынужден уйти. Счёт, естественно, закрыл, даже с избытком, на случай если Незабудочка от злости что-нибудь разобьёт.

Но я не могу флиртовать и улыбаться ей, когда всё внутри стремится к Брит.

Бриттани…