Книга Стажер магического сыска 3, страница 68 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

— Вот шанешки, с утра напекла, как знала, что к гостям, — старушка поставила на стол тарелку с выпечкой. — Чай забелить или так будете?

— Простой чёрный достаточно, — отозвалась Анна.

— Ну вот, грейтесь, Анна Витольдовна. Уж простите, что пришлось старую вести сюда, создала я вам неудобства. Но сами поймите — без Сынка мне свет не мил, он одна живая душа, что меня и любит. Без него-то как? Никак. — Старушка вздохнула и с тоской глянула на пустую подстилку.

— Какого цвета ваш пёс? — уточнила Анна, доставая блокнот.

— Пятнистый он. Тут белый, — Федора провела рукой по животу, — а спинка, что чай, и на ней пятнышки имеются, будто молоко разлили. И морда такая же: половина белая, половина коричневая.

— А шерсть длинная? — подал голос Порфирий, спрыгивая с кровати и подходя к столу.

— Не-е, до вашей пушистости ему, что до луны. Он у меня такой гладенький, — голос старушки дрогнул.

— А размер? Как я или больше? — не сдавался кот.

— Побольше будет, но не такой, чтоб как телёнок— я б такого не прокормила.

— И вот вы с ним тут по улице гуляли? — Анна сделала пометку. — И он убежал?

— Нет, тут-то всё своё. Мы с ним повыше пошли, к сосняку, туда, где раньше дорога шла к господскому дому, — Федора подперла щёку сухоньким кулачком. — Уж я эту дорогу, как свои пять пальцев, знаю — всю молодость по ней бегала на работу, значит. У господина ещё парк красивый имелся, я прям диву давалась: какие цветы! А кусты — до чего смешные! То слон, то белочка. Но до парка мы с Сынком не дошли — снежно там, на дороге остались.

— Простите, а чья там усадьба? — Воронцова отхлебнула чай. — Может, слуги или хозяева видели вашего пса?

— Хозяева? — Федора удивлённо взглянула на Анну, а потом понимающе кивнула. — Ну да, деточка, вы ж молоденькая совсем, поди и не слыхали про господина моего. Это усадьба Люмэ, как её тогда называли — «Замок-фантазия». Уж и впрямь чудеса там творились. — Старушка нахмурилась. — Но что-то я заговорилась… Может, вам сметанки положить или медку?

— Нет, благодарю, — Анна прищурилась. — Вы, выходит, у Люмэ служили?

— У него самого. Хороший был человек, добрая ему память. Уж как пожар-то полыхнул — все мы бежали тушить, да уж какой там… Точно черти угля подкидывали — полыхало так, что весь Парогорск осветило. Многие после так и поговаривали, что он в преисподнюю за свои проделки провалился. — Федора нахмурилась. — А я так скажу: добрый он был, славный, кто ему приглянется — тех одаривал, да не скупился. Так что плохого слова про него не скажу.

— Понятно, понятно, — закивал Порфирий. — Что ж, раз хороший человек, то чего ж его зря поминать. А вот скажите: там наверняка остались развалины, а может, и подвалы. Мог ваш пёс куда-то в них провалиться?

— Ох! — только и сумела произнести Федора Устиновна, хватаясь за сердце. — Ох, я и не подумала об том! Мог же, мог! У господина там всякое имелось для увеселения гостей… А что ж делать-то, делать-то что?

— Видимо, искать, — вздохнула Анна, глядя в окно на начинающийся снегопад.

Пока непогода не разбушевалась, решено было пройти по дороге до того места, откуда сбежал пёс. Хотя Федора Устиновна и собиралась пойти с ними, Анна категорически запретила старушке сопровождать их.

— Ждите дома. Вдруг собака вернётся? А вас нет — что ж, ей опять бежать, дом искать?