Книга Стажер Зеркального сыска, страница 77 – Юлия Гладкая

– Где Пелагея? – спросил Зеркальщик, обводя кухню взглядом.

– Так домой ушла, – Марфа пожала плечами, – сказала, что более ничего не ведает, а ежели вопросы какие, так сами знаете, где ее искать. – Заметив, как скривился Митя, девушка похлопала его по руке. – Да не серчайте вы на старушку. Она чудная, но добрая. Вы погодите уходить, у меня тут кое-что для вас имеется, – девушка достала что-то с полки и протянула магу, – вот Дуня это вам отнести хотела, вы же Митя, да? Мне Клим сказал.

– Митя, – согласился маг, развязывая края тряпицы, внутри оказалось с десяток листов с рисунками. Сообразив, что попало ему в руки,он поскорее сунул их за пазуху. – А скажите, если Евдокия это тут оставила, наверх-то она зачем пошла?

– Так шальку мою выпросила надеть, видно, хотела вам понравиться, – грустно улыбнулась Марфа и отвернулась, пряча выступившие слезы.

Митя молча поднялся и вышел из кухни. У входной двери он столкнулся с Егором. Рядом с городовым стояла купчиха. Из-под ночного чепца торчали папильотки. Бордовый бархатный халат придерживал алый кушак. Завидев мага, женщина нервно икнула, но Митя не обратил на нее внимания.

– Ищите молодчика. Вихрастого. Курносого. В шинели. И вот еще, трех передних зубов нет, – сообщил он городовому, и тот, не спрашивая, откуда Мите это известно, поскорее записал приметы в книжицу. – Будут вести – сообщите в департамент, – попросил маг, прежде чем уйти.

– Сделаю, – отозвался полицейский, и Зеркальщик, кивнув в ответ, покинул злополучный дом.

До гостиницы Митя добрался уже за полночь. Поскорее раздевшись, он взял рисунки и аккуратно разложил их на столе. Всего набросков оказалось девять штук. На первый взгляд ничего особенного. На одном вроде бы клубок, на другом три кругляша. С третьего на Митю взглянул он сам, во всяком случае, сходство, безусловно, имелось. Разве что половину лица на рисунке автор заштриховал, изображая не то тень, не то синяк.

Поморщившись, стажер отодвинул этот рисунок в сторону, размышляя, что, видимо, по нему Евдокия его и узнала. На следующем рисунке Митя увидел зеркало. Он уже хотел отложить картинку, как вдруг ему почудилось в ней что-то странное. Усилив огонь в газовой лампе, маг склонился над наброском и почуял, как на шее волосы встают дыбом. Черные, белые линии причудливо переплелись, и теперь он отчетливо видел в зеркале девушку, застывшую, будто муравей в янтаре. Именно такой он запомнил Варю, когда Агриппина утащила ее в зазеркалье.

Чувствуя, как колотится сердце, Митя вернулся к другим рисункам. Теперь зная, как глядеть, он обнаружил в кругляшах лица, чьи рты застыли в безмолвном крике, будто из них высасывали жизнь. В неясных облаках Митя приметил две детские фигурки, а в расчерченном полосами листе рассмотрел склеп под дождем.

Сейчас к каждому рисунку Митя относился внимательнее. Вертел, крутил в руках, надеясь увидеть смысл. Для себя он уже понял: зарисовки инока будто иллюстрировали те дела, которые выпалина долю самого Мити. Тот же клубок – наверняка «кошачья колыбель», созданная Варенькой.

С другой стороны, несколько рисунков Зеркальщик понять не смог. С одного на него таращился глаз, точно вынутый для окоматографа, на другом из завитков вырисовывался вроде как цветок. Еще же один разобрать не было сил. Художник будто нарочно рисовал, перечеркивал и снова рисовал. В итоге вышла этакая каляка-маляка, как ни гляди – смысла нет.