Книга Дикая Омега, страница 9 – Ленор Роузвуд

Мне это категорически не нравится.

— «Уникальную» насколько?

Он толкает ко мне папку.

— Она — поднадзорная Центра Перевоспитания.

— Центра Перевоспитания? — я фыркаю.

От одного названия меня выворачивает. Все знают, что это кладбище для омег, которых Совет считает дефектными. Большинство потом отправляют в племенные центры. Тех, кого «исправят», — в стаи, у которых нет связей и денег, чтобы получить хорошую омегу официально. И да — это их маленький способ сказать нам «пошли вы» и одновременно попытаться удержать нас на поводке. Виски зовёт таких омег «шашлыками», потому что у них «палки в заднице». И это, пожалуй, одно из моих любимых его выражений.

— Ты не в том положении, чтобы выбирать, — сухо говорит отец. — Даже с фамилией Харгроув ни одна приличная семья не отдаст свою омегу тебе и твоей стае бешеных волков.

Я усмехаюсь.

Он прав.

— И я сомневаюсь, что какая-то отбракованная омега проживёт у нас дольше обычной.

— Она — особый случай. Даже для Центра Перевоспитания, — в его голосе звучит что-то похожее на… уважение? Но я знаю его лучше. — Ей присвоили статус «Неисправимая».

— Неисправимая? — я поднимаю бровь. — Я думал, это городская легенда, чтобы пугать непокорных омег.

— Нет. Это вполне реальное обозначение. Просто редкое.

— Почему её до сих пор не отправили в племенной центр?

— Слишком опасная, — угол его рта чуть дёргается под густыми седыми усами. — Говорят, из-за неё уволилось полдюжины охранников. А последний — лишился пальца.

Я хмыкаю.

— То есть она — дикая.

— Вполне буквально. — Он раскрывает файл. — Нашли её девочкой, одну, в лесу рядом с лагерем повстанцев.

— Сколько ей лет?

Я спрашиваю это не просто так. По законам Совета омегу нельзяпередавать в стаю, если ей меньше восемнадцати. Но этим ублюдкам я не доверяю — вряд ли их остановят собственные правила. Последнее, что мне нужно — несовершеннолетняя омега. По сотне причин.

— Двадцать три.

Я ощущаю облегчение. Небольшое, но всё же.

— Разве их обычно не «выдают замуж», как только исполняется восемнадцать?

— Я же говорил. Случай особый. После шести месяцев в одиночке без прогресса — это её последний шанс.

— ШЕСТЬ месяцев в одиночке?

Моя ярость вскипает.

— Какого хуя? Это Центр Перевоспитания, или чёртов пыточный подвал?

Отец никак не меняется в лице.

— Я не задаю вопросов вне своей компетенции, Тэйн. И тебе не советую.

У меня внутри всё горит. Омегу. Держать в одиночном крыле. Полгода. Какая бы она ни была — дикая, опасная, проблемная — так обращаться с омегой… Это преступление. Есть линии, которые нельзя пересекать. Даже мне. Особенно мне — альфе. Единственное, что хуже одиночки — это отправить её жить с Призраками.

— А если я откажусь? По моральным причинам? — бросаю я.

— У тебя нет выбора.

Он смотрит на меня холодно.

— Это её последний шанс.

Я нахмуриваюсь.

— Что именно ты имеешь в виду?

Он молчит. И это говорит громче слов.

— Ради всего святого, она же омега! — взрываюсь я, бросая руки вверх.

Даже он чуть дёргается — а его, блядь, сложно напугать.

— Дикая омега, которая исчерпала все ресурсы Центра Перевоспитания, — произносит он голосом человека, который просто следует приказам.

Вот это и есть разница между нами. Она всегда была. Мы оба рождены убивать. Оба обучены подчиняться. Но он — находится на цепи. А я — тот, кто готов разорвать её зубами. Поэтому я служу в самоубийственном спецотряде, а он — за большим столом из красного дерева.