Книга Дикая Омега, страница 124 – Ленор Роузвуд

Что-то болезненно сжимается у меня в груди при этом виде — мерзкая мешанина чувств, в которых я даже не хочу разбираться. Ревность сцепляется с облегчением, собственничество — с благодарностью.

Они уберегли её, дали ей то, в чём она нуждалась, когда я не смог. Я должен бы быть имза это благодарен, но альфа во мне рвёт на части, хочет вырвать Айви из их рук и поставить на ней свой знак, показать всем, кому она принадлежит.

Я загоняю эти мысли обратно, запираю их вместе со всеми прочими тёмными импульсами, которым не имею права поддаваться.

Вместо этого тихо зову её, чтобы не напугать и не выдернуть резко из сна:

— Айви? Как себя чувствуешь?

Её ресницы дрожат, поднимаясь, и те самые невероятные аквамариновые глаза медленно открываются. Секунду они мутные от сна, расфокусированные, мечтательные. Но стоит им задержаться на мне — и в глубине вспыхивает искра ясности, разгоняя остатки тьмы.

Она шевелится, кривится от лёгкой боли, поднимаясь на локтях. Простыня сползает, обнажая молочно-светлую кожу плеча, изящную линию ключицы. Мой взгляд непрошено цепляется за самый страшный шрам — тот, что на её плече. И, как всегда, во мне поднимается вопрос, на который я не имею права просить ответа… но желание убить того, кто это сделал, рвётся наружу.

Я сглатываю — горло сухое, как выжженная пустошь.

— Лучше, — хрипит она, голос ещё шероховатый от сна. — Кажется, жара, наконец… прошла.

Облегчение накрывает меня волной, такой мощной, что ноги едва не подкашиваются.

Она в порядке.

Она прошла через настоящий ад, потом получила пулю, потом ещё и пережила жестокий период жары — и всё равно осталась здесь.

С нами.

Со мной.

И самое удивительное — в её взгляде нет больше той судорожной настороженности, будто она в любую секунду сорвётся и сбежит.

Но я не позволяю себе надеяться. Пока рано.

Виски оживает от её слов, на лице расползается ухмылка.

— В таком случае ты, должно быть, голодная, — потирает он руки, предвкушая. — Могу состряпать нам завтрак. Продемонстрировать свои навыки шеф-повара.

Валек фыркает, откинувшись на дверной косяк, скрестив руки.

— Шеф-повара? — протягивает он с ядовитым презрением. — Это ещё спорный вопрос.

— Что объясняет, почему у него до сих пор нет видимых кубиков на животе, — вставляет Чума, с трудом поднимается, растрёпанные волосы закрывают ему пол-лица. Я впервые вижу его таким… раскисшим. Это странно.

— Да пошли вы оба, — огрызается Виски, показывая Валеку средний палец, потом поворачивается и демонстративно показывает его Чуме. — Ни один из вас, ублюдков, не признал быхорошую еду, даже если бы она откусила вам член.

Их перепалка уходит для меня на второй план.

Я просто смотрю на Айви. Поглощаю её взглядом, как человек, умирающий от жажды, смотрит на воду.

Она наблюдает за ними, уголки губ чуть приподняты. И этот едва заметный отблеск улыбки — такое облегчение. Такая драгоценность после месяцев того, что печаль и страх жили в её глазах как постоянные тени.

Я знаю, что она ещё не доверяет нам полностью. Её стены не рухнули. Но…

Она начинает расслабляться. Начинает понимать, что мы хоть и пещерные мужчины, наполовину дикие, но не чудовища. И что мы никогда не причиним ей вреда.

Даже Призрак.

По крайней мере, я хочу в это верить.

Но прежде чем я успеваю что-то сказать, по коридору грохочет звук — как выстрел в тишине комнаты. Мы все напрягаемся, головы одновременно поворачиваются к двери. Тяжёлые шаги приближаются.