Книга Дикая Омега, страница 109 – Ленор Роузвуд

Истории других омег были ужасами.

Боль.

Кровь.

Альфы, которые забывали слово «остановись».

Но… сейчас не так, правда? Эти альфы — не такие. Не совсем. В каждом их движении… в каждом прикосновении… ощущается сдержанность. Забота. Какая-то странная нежность, которой от альф я никогда не видела.

Виски будто чувствуетмою тревогу. Он останавливается. Полностью. Берёт моё лицо рукой, удерживая взгляд.

— Тише, маленькая дикая кошка, — шепчет он, и его глаза… становятся мягче. Настолько, что дыхание сбивается. Его мурчание усиливается — низкое, ровное, обволакивающее — и по моему телу разливается очередная волна тёплой, вязкой доверчивости. — Мы не причиним тебе вреда. Мы просто хотим, чтобы тебе было хорошо. И чтобы ты вышла из жара. Вот и всё.

Я глотаю воздух. Медленно киваю. Он говорит правду.

Я чувствуюэто.

Воодушевлённая этим внезапным ясным пониманием, я выгибаюсь навстречу ему.

Мои стенки судорожно сжимаются вокруг толстого основания его члена.

— Пожалуйста, — выдыхаю я, хрипло, уже не стесняясь. — Я хочу попробовать.

Тэйн низко, одобрительно ворчит, его губы касаются моих влажных локонов у виска, опять удивительно ласково.

— Вот умница. Такая смелая для нас. Сделай глубокий вдох и расслабься. Пусти его. Откройся красиво.

Я послушно дышу, заставляя себя расправить мышцы, один за другим. Мои бёдра сами тянутся вперёд, скользят по Виски, заставляя его набухший узел подбираться ближе к входу.

Тупая, тянущая боль. Жгущее растяжение. Я готовлюсь впустить его — насколько смогу. Но всё равно слишком туго. Слишком рано для такого объёма.

Виски глухо рычит, его руки напрягаются, мышцы вздуваются — он борется с собой, борется с инстинктом просто взять, просто продавить.

Я вижу, как в его глазах бушует битва: зверьпротив человека.

И на мгновение мне кажется, что он всё-таки сломается. Что продавит узел, не слушая меня, пока я не порвусь под ним.

Но потом — шокирующее.

Он… смягчается.

Все напряжённые линии его тела размягчаются, плечи опускаются.

Он выдыхает дрожащим, удержанным дыханием.

— Тише, тише, — шепчет он, проводя шершавыми подушечками пальцев по моей раскалённой щеке. — Не нужно гнать себя дальше, чем ты готова. Пока нет.

Мои веки дрожат, я поднимаю взгляд — и вижу в его грубоватых чертах не ярость, не нетерпение, не то разочарование, которое я привыкла видеть у альф, когда я «недостаточно» хороша.

А что-то… другое. Голое, неприкрытое восхищение. Будто он сам не верит, что я доверила ему это.

— Ты всё сделала охуенно, малышка, — мурлычет он, склоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб. Нежно. Так нежно, что у меняперехватывает дыхание.

Я дрожу под ним, разрываясь между разочарованием и огромным, всепоглощающим облегчением.

Какая-то древняя, безумная часть меня жаждетбыть полностью захваченной. Чтобы меня выгнули, растянули, наполнили до предела. Чтобы я принадлежалаим до последней дрожи.

Но более трезвая часть понимает — я не готова. Не сейчас.

Я киваю, благодарная ему за то, что он остановился. За то, что услышал меня.

Он подмигивает в ответ — и его бёдра снова подкатываются вперёд, в долгом, влажном перетекании, и мы оба срываем стон.

— Вот умница, — рычит он, его толстый, горячий член легко скользит в моих глубинах. — Просто ложись, расслабься. Дай нам позаботиться о тебе, да?

Я тихо вскрикиваю, прогибаясь, когда это сладкое, тянущее удовольствие снова начинает расти.