Книга Влияние, страница 57 – Анна Боронина

— Думаю, что рано или поздно с нами выйдут на связь. Абби, ты знаешь, что делать, — Супремус Таллинн секунду повернулся к утвердительно булькнувшему второму пилоту, и снова задумчиво уставился на плавящуюся поверхность.

— Пожалуй, нам не помешает помощь. Надо проверить стабилизаторы "Фантома”, да и лучше всего вовсе сменить корабль.

— Сменить "Фантом"?! — воскликнула Флюэнс.

“Как можно сменить "Фантом"? Хэнк отдал его мне!”

Абби издал тоскливый бульк, напоминавший звук, который издает кипящая вода.

— Скажем так, на время мы оставим его первому владельцу, — с легкой усмешкой, будто бы вспоминая что-то забавное, ответил Таллин. — И, если ничего не изменилось за последние годы, через несколько недель будет ежегодное собрание Конклава — бессмысленное действо, но Иллария всегда отправляла туда представителя. Думаю, там нам удастся получить нужную информацию, заодно я попробую наладить старые связи.

Свет, ясный ненавистный свет наполнял тесную камеру, тянул к нему свои лучи — тёплые, манящие, обещающие покой, тихую гавань и прощение.

Больше всего Кассиану хотелось развернуться и бежать, но нет, это было не его желание, он был могущественным интуитом, Тенью могущественного супремуса Варгаса, который не был подвержен эмоциям. Трусливо бежать, словно пустынная крыса, хотел слабак Эдриан Соларим, который тянулся к своим жалким эмоциям, но готов был отказаться от них, только бы Кассиан не приближался, не посмел запятнать и погасить.

Кассиан сжал кулаки, не позволяя страху Эдриана заполнить его, исказиться, стать гневом. Гнев был позволен. Гнев и злобу супремус Варгас поддерживал в нем на пути к должности Тени.

"Мать Эдриана Солариса, генерал Коалиции, женщина, которая является врагом", — он позволил этим мыслям окрепнуть, пока ноги сами несли его к тюремному отсеку. Теневые стражи поспешно расступились, пропуская в полутемную камеру.

— Мама! — беззвучный крик Эдриана Солариса всколыхнул Поток так, что Иллария содрогнулась всем телом.

На Кассиана смотрели карие, теплые и бесконечно-уставшие глаза, полные любви, что была сильнее самого Потока.

— Эд, — тихо прошептала она, вставая, — мальчик мой…

Её движения были скованными, осторожными. Кассиан с неожиданным для себя содроганием представил, какие пытки ей пришлось перенести.

Но в Потоке она, как и всегда, оставалась ровным и мягким свечением — упрямым и непоколебимым. Таким, что хотелось погасить, уничтожить, чтобы даже воспоминаний не осталось. Чтобы Эриан соларис в полной мере почувствовал всю ту боль, которую он, Кассиан, испытывал на пути к величию Тени супремуса Варгаса.

— Генерал Соларис, видимо, плен плохо сказывается на вашем здоровье, — как удачно, что он не снял шлем, тот надежно скрывает эмоции, сглаживает волнение в голосе. — Ваш сын давно мертв.

— Сними шлем, Эдриан, — голос Иллари был ровен — наполненный уверенностью женщины, привыкшей командовать, смешавшейся с правом матери.

Кассиан невольно восхитился ее железной выдержкой. Но слова подняли в нем волну злости: почти те же слова говорил Хэнк за несколько минут до смерти.

“Сними капюшон, Эдриан”.

Рассель в углу камеры сделала маленький шаг в сторону двери, явно намереваясь покинуть камеру ине присутствовать на допросе.

— Капитан, останьтесь, — отрывисто приказал Кассиан, он чувствовал страх Рассель и что-то еще… Сочувствие? Женщина, всегда больше напоминающая ему боевого робота, чем человека, испытывала жалость к пленнице? Любопытно.