Книга Главная проблема ректора космической академии, страница 74 – Алиса Линд

После разминки — группа силовых упражнений.

Приседания даются легко, ноги у меня всегда были в порядке.

Следом за ними отжимания. Первые семь выполняю без проблем, до двенадцатого раза со скрежетом, к пятнадцатому руки дрожат. Таррел назвал цифру двадцать, но после следующего раза он останавливает меня.

— Переходи к прессу, достаточно отжиманий, — в голосе скорее волнение, чем досада, которая сейчас наполняет меня по самую макушку. Не справилась. Снова. Бесполезная!

Руки не держат, и я ложусь на прорезиненный пол.

— Не кори себя, — Таррел присаживается рядом и гладит меня по лопатке. — Завтра сможешь больше. Не все сразу. Слышишь, Мелисса?

Я подавляю стон сквозь зубы и выпрямляю руки, чтобы сделать ещё одно отжимание.

— Упертая ты, тебе говорили? — усмехается Таррел. — Давай пресс, и перейдем к кардио.

Пресс я качаю на наклонной скамье, Таррел отсчитывает все тридцать повторений, и я улавливаю его восхищение в воздухе. Он уважает меня, это неоспоримо и безумно приятно. Это поднимает меня на его уровень.

После пресса все тело дрожит целиком, но я не говорю об этом. Не хочу поблажек, да и в моих интересах выложиться по полной. Мы переходим к бегу на беговой дорожке.

— Ты устала? — спрашивает Таррел, выставляя на табло пять минут бега со скоростью восемь километров в час.

— Нет. — лгу я, энергично переставляя ноги.

Он подходит ближе, тенью зависая сбоку. Чувствую на лице прожигающий взгляд.

— Мелисса, — в голосе Таррела звучит предупреждение.

— Хорошо, — вздыхаю. — Я устала. Но не остановлюсь. Ты говорил, что не жалеешь курсантов.

— Я не солгал, — мурлычет Таррел, — ты больше, чем курсант, Мелисса.

От неожиданности сбиваюсь с ритма, поворачиваю голову, и движущееся полотно уходит из-под ног.

Я лечу вбок, но Таррел ловко ловит меня и нежно прижимает к себе. Хотя я чувствую, что он прилагает силы, чтобы сдержать порыв и не стиснуть меня со всей силы. Он соскучился.

— Ты не представляешь, как я скучал по твоему запаху и хрупкости тела, Мелисса, — хрипит он мне на ухо, подтверждая мои собственные мысли. — Пока ты была в коме, я места себе не находил. Весь мой мир,стройный, четкий, правильный, подчиненный рациональности, вмиг раскололся и растекся кашей осколков. Ты впиталась мне в кровь, вошла в обмен веществ. Я не смогу без тебя. Слышишь?

Цепенею, не зная, что сказать. Точнее, знаю, но это прозвучит банально и слезливо. Не время и не место для таких признаний.

— Я думаю, тренировка на сегодня окончена, — произносит Таррел, не дожидаясь моего ответа, но не отпускает меня.

Его нежность сменяется напряжением. Я чувствую тяжелые удары его сердца, они вибрациями отдаются в моем теле.

— Мне… надо кое-что тебе сказать, — произносит он, глядя мне в глаза.

В его взгляде я читаю одновременно сожаление и тревогу, но он медлит.

— Это касается твоего… отца, — наконец договаривает он.

Вздрагиваю всем телом от этих слов и выжидательно смотрю на Таррела.

— Ну? — нетерпеливо поторапливаю.

— Не здесь, — сосредоточенно говорит он. — Идем.

Таррел провожает меня к лифту. Мы заходим внутрь, он обнимает меня за плечи, но я ощущаю его напряжение. В воздухе витает что-то тревожное, вязкое, невысказанное.

Когда лифт останавливается, я осматриваюсь. Второй уровень. Это вычислительный центр Академии. Здесь нет суеты, нет курсантов, нет чужих глаз. Только приглушенный свет огромных серверных и процессорных машин и панорамное окно, выходящее в бескрайний космос.