Книга Гадкий утёнок. Вернуть любовь, страница 6 – Джейн Реверди

Мне пришлось раздеться до тонкой сорочки. В принципе это не было для меня чем-то стыдным — на пляжах мы обнажались куда больше, — но то, с каким пренебрежительным снисхождением смотрели на меня все эти дамы, было возмутительно. Да, у Беренис было худое угловатое тело, но ей явно было не больше девятнадцати лет, а значит, оно еще могло округлиться.

— Если украсить корсет жемчугом, это будет очень красиво, — сказала портниха.

Но маркиза Арагон пожала плечами:

— К чему такая роскошь? Его величество говорил о скромной церемонии.

— Разве на свадьбе не будет гостей? — удивилась портниха. — Я думала, что на таких церемониях их бывает очень много. Помню, когда женился отец его нынешнего величества, так гости приезжали даже из соседних стран. Я тогда была еще ребенком и прибегала ко дворцу, чтобы посмотреть на королевский кортеж.

— Это будет церемония совсем иного толка, — холодно откликнулась маркиза и замолчала, ясно давая понять, что не намерена продолжать обсуждать эту тему с какой-то модисткой.

Мне решительно не понравился фасон платья, который мне предложили, и я попыталась это объяснить, но меня не стали даже слушать. Продолжать спор я не стала — не потому, что не хватило решимости, а потому что побоялась, что это будет слишком не похоже на поведение настоящей Беренис.

Когда портниха с помощницами удалилась, а маркиза задержалась, придирчивым взглядом окидывая мой будуар, я не удержалась и спросила:

— За что вы так не любите меня, сударыня?

Кажется, я должнабыла назвать ее «ваше сиятельство», потому что именно эти два слова рвались у меня с языка, но на всякий случай я решила обойтись нейтральным «сударыня».

— Не люблю? — переспросила она. — Вовсе нет. Моя должность не предполагает проявления чувств. Я всего лишь стараюсь выполнять распоряжения их величеств. Его величеству угодно, чтобы церемония бракосочетания не была помпезной, и я сказала только это. Как женщина я вполне понимаю ваше желание быть в столь важный день в роскошном платье, надеть старинные королевские драгоценности, получить поздравления от множества гостей.

О нет, она совсем не понимала меня. Но я предпочла оставить ее в этом заблуждении.

Уже дойдя до дверей, она сообщила:

— Его величество сегодня приглашает вас отобедать вместе с ним. Постарайтесь выглядеть подобающе этому случаю. Мадемуазель Ривьен, надеюсь, у ее сиятельства найдется хотя бы одно элегантное платье?

Она бросила уничижительный взгляд на мою помощницу, но не стала дожидаться ее ответа. А когда за ней захлопнулась дверь, и шаги ее затихли в конце коридора, мадемуазель Ривьен (Дороти Ривьен — теперь я уже знала, как ее зовут!) всхлипнула:

— Ох, ваше сиятельство, что же нам делать с платьем? Если бы маркиза сказала об обеде хотя бы вчера! А ведь я как раз отдала ваше единственное парадное платье в стирку! И оно никак не высохнет до обеда.

У невесты короля было одно-единственное выходное платье! И как после этого можно было назвать того напыщенного павлина, который доводился Беренис женихом? Свою любовницу (а то и не одну!) он наверняка заваливал золотом и бриллиантами.

— Значит, нужно подобрать другое платье! — сказала я.

А что еще нам оставалось делать? Отказаться от обеда с королем нельзя. И высушить платье, наверняка сшитое из тяжелой ткани, за несколько часов было невозможно — утюг мог сильно попортить его.