Книга Дорогами Империи, страница 146 – Катерина Крылова

— Можете больше не пытаться! Не получится! — раздался знакомый громкий голос и на улицу начал выезжать отряд гвардейцев и знакомых мне магов-разведчиков во главе с Карном. Рядом с ним, на гнедом коньке ехал…

— ПАПА!!! — я заорала так, что меня, наверное было, слышно во всем Лесодаре.

— Рийна, дочка! Они тебя не обижали?! — тут же отозвался отец и пристально посмотрел на Ориенского, магов и стражников.

— Они хотели меня убить! — наябедничала я. Во мне проснулся ребенок, который при виде родителя спешил спрятаться за широкую и надежную спину.

— Придется их наказать, — рассмеялся отец. Боги, как он похудел, бороду отрастил, седина серебриться в некогда темных волосах. Что же он пережил там, в застенках…

Пока Карн и гвардейцы арестовывали, действуя на основании прямого приказа Императора, всех и вели пока исключительно вежливые беседы, я ломанулась открывать ставни, буквально отшвырнув от окна и Льена, и Рейфа, и Гарта. Откуда только силы такие взялись! Потом выскочила в окно и понеслась к отцу, который спешился и ловко подхватил меня на руки. Обнял, прижал к себе и шептал что-то утешительное в волосы.

Я не помню, чтобы я когда-нибудь так рыдала. Сейчас вместе со слезами из меня уходили отчаяние, страх, напряжение и усталость последних лет. Я и не подозревала о том, в каком на самом деле была состоянии, пока не обняла отца. Не почувствовала себя в безопасности. Это очень тяжело, когда ты совсем один в этом мире и нет никого, кто бы о тебе позаботился, помог, прикрыл. Когда за все отвечаешь ты и только ты, когда нужно заботиться еще о ком-то, а тебя никто этому не учил и вообще не предупреждал, что бывает так тяжело.

Когда ливень слез немного поутих, папа чуть отстранился и повел меня к трактиру, двери которого Рейф уже открыл. Часть гвардейцев под руководством Карна конвоировала стражников к их собственной крепости,а Рид, Ориенский и те самые маги были вынуждены пойти в трактир, подгоняемые Массимо, Робом и остальными магами отряда. Краем глаза я успела увидеть радостную улыбку Джесса, а потом мой взгляд встретился с черными очами Таболы.

Ну вот, а я в таком непрезентабельном виде…

Словно прочитав мои мысли, он усмехнулся и направился к нам. Выдернул меня из рук отца и крепко-крепко прижал к себе. Мне даже дышать стало тяжело, так стиснул.

— Ты хоть представляешь, что я успел пережить, пока думал, что ты осталась там, под завалами особняка в Сарагосса? — проговорил он сквозь зубы. Я попыталась отстраниться, неудобно как-то, папа вот стоит, но кто бы меня отпустил. — Стой спокойно. Я сейчас уверюсь, что ты живая и целая и отпущу.

— Таби, я живая и целая, но твоими стараниями могу стать не очень целой и вряд ли живой.

Табола все-таки отпустил меня, при этом продолжая держать за руки и рассматривать. Тяжко вздохнул и посмотрел на папу.

— Нареш, либо ты свою дочь выпорешь, либо я. Нельзя же людей, которые ее любят, так пугать.

Папа только рассмеялся. Надо же! Договорились все-таки. Ну и хорошо. Что он там сказал? Любит?..

Потом меня обнимали и тискали, кажется, все из разведотряда, кто не отправился конвоировать стражников и наводить порядки в их Крепости. Оказывается, мужчины переживали, думали, что я погибла и даже произвели в почетные члены отряда. Ага, посмертно. Только Джесс стоял в сторонке и просто смотрел с улыбкой.