Книга Сибирь, страница 64 – Настя Полос

— Возьми, — он протянул еще одно полотенце.

Я взяла, но так и стояла, держа ткань и моргая. Дмитрий ждал. Неужели хочет, чтобы я завязала его на голове? Минуты шли.

— Ладно.

Я стянула резинку, спутанные волосы упали. Я поежилась и наклонилась в сторону, обвязывая полотенце тюрбаном. Поднялась и ощутила то самое смущение, о котором считала, что забыла. Отвела взгляд, думая, как же нелепо могла выглядеть. Но, собравшись, выдохнула и отогнала это прочь.

— И вот.

Я не успела повернуться, как на мои плечи легло теплое одеяло. Огромным коконом оно окутало меня, согревая озябшее тело.

— Нагрел его для тебя.

— Как? — только и спросила, смотря на него во все глаза.

Глупая Елена.

Но я сразу же прогнала эти мысли, желая сосредоточиться на зеленых глазах, в которых не читалось ничего, кроме бесконечной заботы.

Он тихо усмехнулся.

— Взял сковородку, нагрел. Завернул в одеяло. Снова нагрел. Тебе все рассказать?

— Зачем?

— Согреть.

— Меня?

— Тебя, — с улыбкой ответил. — А теперь пойдем.

— Куда?

Я понимала, что задавала односложные вопросы, но на большее сейчас меня не хватало.

— Обработать твою руку.

От его слов запястье действительно кольнуло, будто желая прикосновений Дмитрия. Я едва досадливо не зашипела, но послушно поплелась за ним на второй этаж. На смотревших я не оборачивалась.

Дмитрий усадил меня на кровать, а сам поставил стул напротив. Молча взял мою ладонь и положил к себе на колени. Мокрый бинт, который я хотела поменять сама, быстро развязал и осмотрел припухшую рану. Он хотел приподнять рукав, но я резко положила вторуюладонь сверху и покачала головой.

Он легко согласился.

— Даже не спросишь?

— Ты никогда не отвечаешь, зачем пытаться?

Его методичные и умелые движения успокаивали. То, как его сильные руки открывали маленькие баночки с мазями, доставали тонкую вату и аккуратно, точечно наносили средства, мне нравилось.

— Смирился? — Я притворилась, что во мне не закопошилось нечто склизкое, что отвечало за страх.

— Нет.

— Но узнавать прекратишь?

— Ты расскажешь сама, — уверенно заявил он.

Я зло рассмеялась, Дмитрий даже не повел бровью.

С каких пор мы так изменились? Он стал спокоен, рассудителен и не пытался залезть в мою душу, когда я, наоборот, всеми силами стремилась в его. Это раздражало и бодрило одновременно.

Дмитрий расценил этот смех по-своему.

— Ты боишься. Я понимаю это. — Рука в его ладонях напряглась, но Дмитрий твердо посмотрел на меня, заставив замереть. — Но также я вижу, что ты сама хочешь рассказать. Невозможно нести такой груз в одиночку.

— Ты ничего не знаешь обо мне!

— Может, это и хорошо? Не думала об этом? — Заметив мой немой вопрос, он продолжил: — Тебя что-то жрет изнутри, Елена. Ты думаешь, что узнай я — отвернусь. Может, и лучше, что я не знаю? Это поможет тебе создать другую, новую себя. Не под масками и пластами прошлого. А ту, что всегда жила в тебе, а теперь решила спрятаться.

Я отвернулась.

Как же он прав. Знал бы, как он прав! Но вместе с этим… Он совершенно не понимал, кто я. Что я сделала. Что я делала.

Эти недомолвки отделяли нас плотиной, которая грозила прорваться. Знать бы только, оживит ли она осушенное, или же, наоборот, погубить все живое, что оставалось во мне.

— Но ты все равно не готов переступить черту, — вырвалось, прежде чем я осознала смысл сказанного. Но уже ничего изменить.