Книга Дитя дракона, страница 47 – Миранда Мартин

— О, мой бедный принц Вулкана, что мне с тобой делать? Ты как Спок, потерявший свой народ, и все же выживший, совсем один во Вселенной. Я здесь ради тебя. Я знаю, ты не понимаешь меня, пока еще нет,но я здесь, Лэйдон.

Я касаюсь его щеки, и он улыбается. Мгновение растягивается, потом он поворачивается и ведет нас дальше. Мы выходим из комнаты с экранами, но по дороге я думаю о городе, который видела. Возможно, здесь еще есть энергия, и много места. Если я смогу донести до Лэйдона о моих друзьях, мы сможем привести их сюда. Целый город только и ждет, чтобы в него вернулась жизнь. Предстоит много работы, ремонт, уборка и все такое, но это не меняет того факта, что мы могли бы построить что-то удивительное вместе.

Если есть энергия, то, возможно, я смогу выяснить, как снова активировать купол. Это защитило бы нас от существ, которые бродят по пустыне, а также от экстремальных температур.

Это призрачная идея со множеством «если», но это только начало. Я могу вернуться к своим людям с надеждой.

Если они выжили. Если выживу я.

Глава 13

ЛЭЙДОН

Теперь она знает. Знает о большом провале, который привел к падению моего народа. Я удивлен ее реакцией. Я думал… Не знаю, что я думал или чего ожидал. Калиста удивляет меня. Она пришла ко мне и предложила поддержку, а не накинулась с упреками и обвинениями. Мы были глупы. Мы считали себя королями Галактики. Эпис правил миром — никто в известной галактике не мог выжить или существовать без него, и все это контролировали мы.

Никто другой не мог собирать его. Только мы. Мы были высокомерными дураками. Своей жадностью мы сами погубили себя. Когда организовались фракции и вырвали контроль над поставками, ограничив поток эписа, мы думали, что это только обогатит нас. Вместо этого это привело к восстанию всех других рас. Они объединились и почти стерли нас с лица планеты.

Я был членом фракции. Я сыграл свою роль в уничтожении моей расы.

Я заблокировал свои воспоминания о временах, предшествовавших Опустошению. Я забыл, какую сыграл роль. Спрятал, похоронил так глубоко, что я больше не думал, что это я. Я стал другим мужчиной, но, увидев повторы — это не исчезло и не забылось. Просто спряталось и ждало, чтобы вернуться. Ждало, чтобы напомнить мне, что сейчас я ничем не отличаюсь от себя тогда. Мое проклятие в том, что я пережил Опустошение.

Мое наказание — бродить по пустому городу и знать, какую роль я сыграл в его падении.

У меня нет на это времени. Я отбрасываю воспоминания и иду в город. Сегоднямы отдохнем здесь, а завтра рано утром отправимся в пещеры, и я соберу эпис для Калисты. Я смотрю, как она идет рядом со мной, и вижу, что она слабеет. Ее слабое тело не приспосабливается к жаре.

Мы добираемся до моего дома, и я разгружаю свой рюкзак, чтобы приготовить последнее мясо гастера, зная, что это придаст ей сил. Как только мы поели, я повел ее к своей кровати, в которую мы укладываемся вместе. Она прижимается ко мне, и я нежно поглаживаю ее, желая снова доставить ей удовольствие.

Жара, должно быть, сильнее повлияла на нее, чем я опасался, потому что она слишком быстро проваливается в беспокойный сон. Я обнимаю ее, надеясь, что мое тело охладит ее, и проваливаюсь в беспокойные сны.

Я просыпаюсь раньше нее и лежу очень тихо, прислушиваясь к ее дыханию. Даже здесь, в прохладном здании, ее кожа теплая. Но все в порядке, потому что сегодня я заполучу эпис. Она потягивается и перекатывается ко мне, широко раскинув руки. Я улыбаюсь в темноте, когда она проводит своей ногой по моей.