Книга Любовь дракона, страница 81 – Миранда Мартин

Глава 23

Амара

Этого не может быть. Я не готова к этому. Я ещё даже не решилась его впустить, а теперь это? Как это произошло?

Хотя я чертовскихорошо знаю, как это произошло! Я дура. Я сделала это с собой, и теперь я встряла. Я не могу этого сделать. Как я смогу? Холодный озноб пробегает по моей коже. Прогулка по улицам на жарком воздухе должна была согреть меня, но не справилась с внутренним холодом. Я даже не знаю, как долго я была здесь, бродила по кругу, пытаясь осознать ситуацию.

Я обхватываю руками живот. Только сейчас до меня дошло. Там внутри жизнь, она растёт во мне. Когда я сжимаю живот руками, теплое сияние распространяется от центра к конечностям. Оно борется с моим страхом. Одно или другое, рано или поздно что-то возьмёт надо мной верх.

— Амара! — крик Мэй вырывает меня из моих мыслей.

— Что? — спрашиваю я, оборачиваясь.

Требуется время, чтобы заметить её. Я так погрузилась в свои мысли, что не знаю, где я нахожусь. Она у двери медицинского корпуса, улыбается. Её красивые длинные светлые волосы выглядят красным ореолом в тусклом свете заходящего солнца. Сориентировавшись, я иду к ней.

— Пора! Калиста рожает!

— Проклятие.

Бежим по зданию. Когда мы с Мэй прибываем, остальные девушки сбиваются в кучу. Сверре и Астарот стоят в нескольких футах в стороне и тихо переговариваются друг с другом.

— Чего мы ждем? — спрашивает Мэй, проносясь мимо группы сквозь дверь в медицинскую зону.

Калиста уже тяжело дышит на кровати, по её лицу течет пот. Джоли с распухшим животом и всеми остальными стоит рядом с ней, вытирает ей лоб влажной тряпкой и издаёт тихие успокаивающие звуки. Руки Калисты вцепляются в поручни кровати, она быстрее задыхается, и её челюсть сжимается.

— ММММКХХ, — стонет она, а затем снова задыхается.

— Какой промежуток? — спрашивает Мэй, подходя к Калисте, вставая напротив Джоли.

— Менее одной минуты, — говорит Джоли.

— Эта машина не помогает! — шипит Лейдон.

Каким-то образом я упустила его из виду, пока он стоял в тени у изголовья кровати.

— Поможет, — говорю я.

— Тебе же будет лучше, — шипит он, угроза очевидна в его голосе и словах.

— Ладно, Калиста, пора, — говорит Мэй, кладя руку на лицо Калисты. — Я помогу тебе, мы это сделаем.

Мэй делает знак нам, девочкам, но я сдерживаюсь. Выражение лица Калисты — чистая агония, искаженная резкой ухмылкой, пародией на веселье. Мой желудок сжимается, когда я вижу, как она переходит от тяжелогодыхания к скрежетанию зубами и стонам.

Другие девушки двигаются в обе стороны, как будто они репетировали этот момент. Они снимают с Калисты штаны, поднимая её ноги под углом. Механические руки двигаются вокруг неё, и синие огни освещают её выступающий живот. От страха у меня выступил холодный пот. Я не смогу этого сделать. Как она может? Как она терпит столько боли?

Над кроватью появляется голограмма младенца. Мэй переводит взгляд с него на Калисту и кладет руку на живот роженицы, ощупывая её. Она нажимает точку на боку Калисты, и голова ребенка-голограммы двигается.

— Это ещё не совсем конец, — говорит Мэй.

— Это нехорошо, да? — спрашивает Лана.

— Нет, это не так, — хмурится Мэй.

— Помогите ей! — кричит Лейдон, его крылья трепещут, а хвост мечется из стороны в сторону так сильно и быстро, что Инге приходится уворачиваться, чтобы не свалиться на землю.